Прощай, Рио?
Все так пропитано допингом, что
иностранные чиновники воротят нос. И напрасно мы твердили, что всех спортсменов
поменяли, все руководство атлетами перетасовали, а глава лаборатории ВАДА сам
сбежал и, таким образом, очистил от себя наши ряды. Более того, пошли разговоры,
что к Олимпийским играм-2016 в Рио не пустят уже всю нашу сборную, в полном
составе. Не только легкоатлетов, но и пловцов, гребцов, борцов – нет со стороны
свободного мира к нам больше доверия.
Уж, казалось бы, сколько раз
писали и про мельдоний, и про более серьезный допинг у легкоатлетов, сколько
перьев сломали на этом, жалели всех спортсменов вместе, и Шарапову отдельно.
Казалось бы, все – тема исчерпана. Слово «милдронат» стало нарицательным и даже
ругательным. Почти всех, уличенных в нем, реабилитировали: ну, кем-то пришлось
пожертвовать, но в целом мы надеялись, что пронесло. Отделались легким испугом.
Думали – допустят нас к олимпиаде в Рио. Нотут пришла беда откуда не ждали, точнее
говоря – из Лос-Анджелеса, США.
Газета
The New York Times
напечатала целую тонну «разоблачений» от Григория Родченкова.
Когда он в России был руководителем московской антидопинговой
лаборатории ВАДА, то с негодованием отвергал все обвинения в свой адрес.
Утверждал, что его обвиняют «три дурака, которые не разбираются в лаборатории»
и вообще, что он чист, как моча честной олимпийской чемпионки после внезапной
ночной допинг-проверки. То есть допинга в России нет – твердо и четко.
Но, сбежав в поисках лучшей доли
за рубеж и получив хлебное место под калифорнийским солнцем, этот человек
предал нас при первой же возможности. И даже рассказал, что будто бы сам на победных олимпийских играх в Сочи лично готовил коктейль из
виски и анаболиков для мужиков и аналогичный, но на основе мартини – для
прекрасных дам, дабы улучшить их спортивные результаты.
Он шел на все, ради презренного
желтого металла для медалей. Ночами не спал, лично подменял пробирки, «грязные»
анализы на чистые, потому что по ночам, когда международные наблюдатели видели десятый
сон, в лаборатории не было никакого контроля. А еще была там одна тайная
комната, где, как по мановению волшебной палочки, возникали свежие образцы проб
и варилось свежее зелье. Назывались конкретные фамилии, адреса
и явки.
То есть всем нашим спортсменам,
чиновникам и даже непричастным комментаторам небо тут показалось с овчинку.
Крепкие не только духовно, но и физически, спортивные журналисты – и те прямо
руки опустили. Ведь последствия понятны – вероятное снятие с предстоящей
Олимпиады в Рио всей российской команды, возможный отъем у нас домашнего
чемпионата мира по футболу, да всего и не перечислишь. Но главное, конечно – это
потеря престижа и нашей общей олимпийской гордости. Так что мельдониевые слезы
Шараповой и Ефимовой стали казаться просто слезой ребенка на фоне
разворачивающейся мировой революции в области допинг-контроля.
Впрочем, и, собственно, мельдоний
еще не забыт и не сдает позиции. Всю футбольную команду «Ростов» ФИФА недавно
дернули на допинг-контроль – все 11 человек сразу, ранее это было невозможно.
То есть там, за бугром, если уж взялись доставать наш отечественный спорт, то на
полпути не остановятся. Выдумка есть, фантазия и изобретательность в наличии.
МОК уже радостно поднял свои лапки и завопил о необходимости новых проверок
россиян ради честной игры на основе открывшихся фактов.
В случае отстранения всей сборной от Игр в Рио изумление дорогих россиян, конечно, будет сродни чувствам американцев, которым
объяснили, что высадка на Луну снималась в голливудском павильоне.Какая же мораль? Можно задаться
вопросом, чем руководствовался химик Родченков, не является ли он
еще более талантливым сказочником или же все-таки бескомпромиссным борцом за
правду, решившим через пару лет после игр в Сочи, что не может-таки поступиться
принципами. Суд, как известно, учитывает чистосердечное признание, раскаяние и
так далее. А может, как говорит сияющая звезда нашего МИДа Мария Захарова, это
что-то личное. Бог ему судья.Но, как совершенно правильно говорят наши масс-медиа,
мы точно должны пресечь дальнейший поток «оглушительных» разоблачений и сделать
так, чтобы такая откровенность, чем бы она ни была вызвана, не приветствовалась
обществом.
