«Сохранить как…» // Лучшие фильмы 2016 года, не вышедшие в прокат

10 фильмов, которые почти или совсем проигнорировали российские кинопрокатчики

Заканчивается год, вовсю подводятся итоги (утешительные и не очень), но перед тем, как отметить ключевые картины 2016-го, хочется рассказать и про фильмы, показанные в очень ограниченном прокате или не показанные вовсе. Среди них есть работы мэтров и впечатляющие дебюты, документальное кино и чистый вымысел, страшное и жизненное. В общем, десять фильмов, которые вы могли пропустить.

10. «Бесконечная поэзия», реж. Алехандро Ходоровски

Новая глава сюрреалистических мемуаров человека-и-психомага Ходоровски, которые он блестяще начал «Танцем реальности». В «Поэзии» режиссерская оптика уже не столь освежающа и находчива (да и попросту грешит самоповторами), но история любви, взросления и знакомства будущего большого режиссера с многочисленными «измами» авангарда XX века — сюжет, однако ж, интересный.

9. «Специальный полуночный выпуск», реж. Джефф Николс

Любитель напустить туману и пощекотать зрителя сомнениями о реальности происходящего, Николс выпустил новый фильм до триумфа «Очень странных дел» и потерпел неудачу (ноль призов на Берлинале, сборы — лишь треть от бюджета). Между тем, хит Netflix и Midnight special одной крови: первый крупный проект Николса рассказывает о мальчике Элтоне с умеренными сверхспособностями, за которым ведут охоту секта под названием «Ранчо» (принимают его за мессию) и ФБР (уверены, что мальчуган — шпион). Весь фильм — неспешная погоня: отец (Майкл Шэннон), заручившись поддержкой друга детства (Джоэл Эдгертон) убегает, спецслужбы его неторопливо преследуют (в роли агента национальной безопасности — Адам Драйвер, которому в первый съемочный день сообщили, что он теперь Кайло Рен). Выкрашенный по последнему слову техники и довольно-таки реалистичный микс «Инопланетянина» и комиксов про Супермена, «Специальный полуночный выпуск» до последнего кажется фильмом, выпущенном на разогреве у «Прибытия», но в последний момент сворачивает с этой дороги.

8. «Ведьма», реж. Роберт Эггерс

Попытка аутентичного хоррора начала XVII века, взращенного на фольклоре Новой Англии: многодетную семью изгоняют из протестантской деревни за своевольную трактовку Нового завета, а те поселяются рядом с дремучим лесом, где предположительно обитает ведьма. В отрыве от социума всё начинает идти черту под копыта: то ли из-за мистических сил, то ли по причине человеческих слабостей, но пропадают дети, кукуруза гниет, по двору носится черный козёл, все ругаются и молятся. До событий в Салеме еще больше полувека, но Эггерс, прочитавший множество более ранних свидетельств о встречах с ведьмами, довольно убедительно воспроизводит страх в воздухе XVII столетия — начиная от полагающихся староанглийских местоимений thou / thee и заканчивая разлитой по кадру паранойе, которая настоящее переживание и дарит по итогам просмотра.

7. «Колыбель печальной тайне», реж. Лав Диас

Широко известный в фестивальных кругах филиппинский режиссер Лав Диас, чьи фильмы длятся как сезон хотя бы мини-сериала, снял восьмичасовое полотно про филиппинскую революцию конца XIX века. 30 декабря 1896 года расстрелян идеолог восстания против трехвековой испанской власти Хосе Рисаль, но дело его живет. По многочисленным сюжетным тропам «Колыбельной» плутают и поэт, бегущий от властей и отвечающий за роль искусства в жизни вообще и деле революции в частности (роль бессмысленная, но не бесполезная), и вдова пламенного революционера Андреаса Бонифасио, безрезультатно ищущая тело покойного мужа, и человек с «микробами в легких», которого не допустили до благородной борьбы, и женщина, помогавшая испанцам истреблять земляков (впрочем, по личным причинам). Диас не просто пытается запечатлеть хронику народной памяти так, будто в 1897-м на Филиппинах уже была камера (изображение черно-белое, формат кадра 4:3), но и замешивает гиперреализм длинных планов с зыбкостью реальности (испанский генерал-губернатор замечает, что филиппинцы верят в мифы, байки и всякие россказни). Тут, конечно, происходит то, чего в восьмичасовой картине сложно избежать: периодически режиссер все-таки нарушает собственные правила, начинает двигать камеру (которая в 97-м была бы для этого не приспособлена), перебивает всеобщую атмосферу опиумной курильни затянутым реализмом, рефреном повторяет стихотворение Рисаля, вновь и вновь в диалогах разных героев пересказывает уже свершившиеся события.

6. «Напротив левого берега», реж. Евгений Григорьев, Дмитрий Цупко, Георгий Обухов, Мария Коренькова, Надежда Хацкевич, Мария Рязанцева, Ольга Бондарева, Алёна Савельева, Алёна Попушенко

Документальный альманах про Ростов-на-Дону сняли местные жители, прошедшие кастинг у сценаристки Марии Зеленской и документалиста Евгения Григорьева, который из разномастных историй про город и смонтировал эту микросхему России. Настоящий артефакт городской истории, трепетные зарисовки неравнодушными глазами и «история в миниатюре», «Напротив левого берега» демонстрирует, как, говоря о личном, легко дотянуться до глобального и как можно любить большую и малую родину без громких слов.
Читать рецензию.

5. «Дачники», реж. Александр Вартанов

Новый фильм Вартанова, сшитый из текстов Юрия Клавдиева, — живые диалоги с трелями запиканного мата, визуальный ряд на грани реалити-шоу и помешательства, насилие и доведенные до абсурда идеи любви и локального отечества, когда каждый — чужак, а прекраснейшее из чувств — это то, что действительно может разорвать на части. Отечественная версия «Прирожденных убийц» и «Пустошей» прокладывает свою тропу между первобытными инстинктами, советским прошлым и современной неопределенностью. Ответ на извечный постпубертатный вопрос «Как жить дальше?» в контексте выбранной стилистики может показаться неожиданным, но: главное — любить.
Читать рецензию.

4. «Запретная комната», реж. Гай Мэддин

«Сон разума рождает чудовищ», — писал Блейк, а сны рождают хорошие фильмы: новая лента Гая Мэддина начинается с инструкции, как правильно принимать ванну. В разомлевшем от тепла и пены разуме возникают фантасмагорические сны про подводную лодку, а внутри сна — другие сны и отвлеченные истории «на тему». Сюжетный лабиринт в технике глитч-трип: Мэддин черпает тротил фантазии из сюжетов и образов немого кино, кадры наслаиваются друг на друга, прогорают, а архетипические сюжеты зари кинематографа пересказываются не без иронии и многозначности сна с участием, например, Удо Кира, Шарлотты Рэмплинг и Матьё Амальрика. Расплавленные сны вулкана, воспоминания усов, история о Двуликом Янусе, двойники, патологические влюбленности, детские травмы — полновесная галерея обсессий для киноманов и фрейдистов. В ней отражается, как сквозь века проходят любовь и смерть (иногда в паре, иногда по отдельности), а о другом и нет смысла снимать, считал Питер Гринуэй.

3. «Космос», реж. Анджей Жулавский

Экранизация последнего романа Витольда Гомбровича стала последней лентой неистового польского режиссера Анджея Жулавского, скончавшегося в начале года. «Космос» — детектив, но в том смысле, в каком понимал его писатель — «попытка упорядочить хаос» (нечто подобное можно увидеть у Дюмона в «В тихом омуте»). Витольд (Жонатан Жене) приезжает к морю, чтобы дописать роман, но его постоянно отвлекают хозяева съемной комнатушки и творящиеся вокруг странные события: повешенный воробей и другие проявления то ли хаоса, то ли космоса. Лопающийся от патетичных формулировок в поэтико-французском стиле и культурных отсылок, «Космос» требует перенастройки зрительской оптики, чтобы детали и фразы начали складываться в созвездия, а эксцентрика происходящего, мыслимого и чувствуемого человеком предстала не в драматической ипостаси — для космоса это всего лишь эпилептический припадок марионетки.

2. «Аномализа», реж. Чарли Кауфман и Дьюк Джоусон

Кауфман, известный благодаря сценариям к «Вечному сиянию чистого разума» и «Адаптации», несколько лет назад лихо дебютировал в режиссуре, а теперь добрался и до анимации. Вместе с Дьюком Джонсоном он извлек из архива давнюю идею, и получилась «Аномализа» — история про Майкла Стоуна (Дэвид Тьюлис), автора бестселлеров по работе с клиентами, которому всё осточертело, потому что все вокруг живут исключительно по его книгам (вежливо, однотипно, скучно). Однако во время поездки в Цинцинатти на конференцию менеджеров, среди монотонного бубнежа (всех озвучивает Том Нунан), он вдруг слышит человеческий голос, принадлежащей некой Лизе (Дженнифер Джейсон Ли). Чуть-чуть разогнав тучи депрессии (Стоун пьет «Золофт») и кризиса среднего возраста, Кауфман не дает ни ответов, ни дозы оптимизма: если этот мир сломан и нужен новый, для начала почини себя.

1. «Вопль», реж. На Хон-Джин

Новая лента от южнокорейского постановщика «Преследователя» и «Желтого моря», мистический триллер про странную болезнь, которая провоцирует жителей отдаленной деревни Коксон на убийство близких. По одной версии во всем виноваты загадочные грибы, по другой — подозрительный пришлый японец (Дзюн Кунимура из «Кинопробы»). Карикатурный и бесполезный полицейский (Квак То-Вон) неспешно расследует это дело, но вынужден ускориться, когда симптомы обнаруживаются у его дочери. На Хон-Джин использует человеческие суеверия на полную катушку: в «Вопле» есть и шаманские обряды, и гоголевский мистицизм, и ветхозаветная суровость, и то, про что лучше не знать заранее. Ключевую роль тут играет по-настоящему объемный звук, который хватает зрителя за ногу и волочит в дебри саспенса и напряжения, попутно рассказывая драму про веру и беспомощность, от которых не спасает никакая цивилизация.