«Рождество, опять»: Мои ёлочные ночи
Грустный парень делает свою работу хорошо
Бруклин, канун Рождества. Усатый и усталый Ноэл (Кентуккер Одли) грустно торгует ёлками в ночную смену: ель Дугласа, ель Фрейзера, дерево, «как у Обамы», венок, гирлянды (есть белые, есть цветные). Он занимается этим каждый декабрь уже пять лет (и всё обычно раскупают), а остальное время проводит на стройках. В этом году Ноэль впервые один (расстался с девушкой по неизвестным причинам), поэтому ему хочется закопаться поглубже в ночь и свести общение с окружающими к минимуму дежурных реплик: здравствуйте, да, есть четырехфутовые, поставьте в кипяток, потом облейте горячей водой, да, вечером можем доставить. Вокруг кипит преимущественно дружелюбная жизнь мегаполиса, Ноэль наблюдает за ней со стороны, но однажды находит на скамейке пьяную девушку (Ханна Гросс), у которой пытается увести телефон бездомный.
По законам рождественской сказки с этой встречи всё и должно преобразиться в один миг, но «Рождество, опять» — режиссерский дебют Чарльза Покела — не про обманчивый праздничный оптимизм. Это меланхоличный (и сдержанно смешной) мамблкор во время чумы: пока Бруклин полнится эйфорией в духе «Реальной любви», Ноэл просто делает свою работу — грустно и эффективно. Его история складывается из обрывков будничных диалогов с посетителями, среди которых все типажи преимущественно белого Нью-Йорка (за что мамблкор часто и критикуют) — от пожилого поляка до той самой девушки, которая приносит спасителю тыквенный пирог.
Замечание, что Нью-Йорк и Рождество — полноправные герои фильма — слишком очевидно, но в потоке безликих новогодних комедий про это будет не лишним напомнить. Фильм заканчивается роад-трипом по чужим домам, где люди очень по-разному готовятся к празднеству: многодетная семья в белом будто бы инсценирует рекламный ролик, в доме престарелых пожилые люди играют в карты, на какой-то вечеринке невозможно протолкнуться от людей, большинство из которых хозяина хаты даже в глаза не видело. На обочине, как единственная не проданная ёлка, остался только Ноэл, человек с праздничным именем (noel — рождественская песнь). Впрочем, все рождественские деревья рано или поздно тоже оказываются на улице.
Чарльз Покел, работавший оператором на нескольких документальных проектах Дугласа Тирола (например, про комедийный журнал National Lampoon), пять лет продавал ёлки в Рождество, чтобы собрать денег на искреннюю трагикомедию про то, что в огнях гирлянды жизнь не становится лучше и насильно рад не будешь. Настоящая амнистия тем, у кого не аккумулируется праздничное настроение от света витрин и рождественских джинглов. Но иногда чудеса все-таки случаются — неловко, незаметно, даже нехотя и без хэппи-энда. «Рождество, опять» один из самых честных фильмов про главный праздник года (как бы он ни назывался), которому напридумывали столько целебных свойств, что легко впасть в уныние от жизнеподобного несоответствия ожиданий и реальности.
«Рождество, опять» в прокате с 1 января.
