Алексей Чадов: «Мое тело готово к любым экспериментам»

В прокат вышла спортивная драма «Молот», где Алексей Чадов играет мастера единоборств, борющегося не только за любовь (Оксана Акиньшина), но и с травмой. Мы поговорили с актером про «Рокки», спортивные секции, подготовку к бою с профессионалом Мелвином Манхуфом и работу «по чесноку».

Расскажите о том, как у вас вообще взаимоотношения со спортом складываются.

Я со спортом дружен с детства, и акробатикой занимался, и фехтованием, и конным спортом, и плаванием, и боксом. С десяти лет воспитывал себя в спортивном характере. Поэтому тело у меня готово к любым экспериментам. Но подготовка к «Молоту» была особенной, для меня это был вызов, такой цикл тренировочный было непросто пройти. Все-таки чтобы быть убедительным в роли чемпиона мира по боям без правил, требуется особая фактура.

Вы говорите, что с десяти лет воспитывали себя, часто в таком возрасте дети без энтузиазма к тренировкам относятся, их родители на секции гоняют.

Я занимался в театральной студии, где в комплексе детей воспитывали разным дисциплинам, хореография, акробатика, растяжки, шпагаты, да и силовые упражнения были. Бывали и большие творческие сборы, по два месяца, ездили в Евпаторию, в Крым, и там продолжали тренироваться. Но это школьное время, а в институте я уже сам себя заинтересовывал, самостоятельно реализовывал свое увлечение, скажем, боксом, например.

Представляя «Молот» на премьере в «Октябре», продюсер проекта сказал, что вам во время съемок пришлось отказаться от алкоголя и табака. Вы отшутились в ответ – дескать, в вашей жизни этого и так немного было. А что, действительно из-за подготовки к роли были какие-то ограничения?

Я объясню в двух словах: чтобы выйти на ринг с профессиональным бойцом, в частности, с Мелвином Манхуфом, и провести бой, пускай и сценический, отрепетированный, нужно быть очень подготовленным. Я восемь месяцев готовился – и то уставал. Тогда понял: если бы вышел без подготовки, бой бы мог чем угодно закончиться. Даже сам Мелвин сказал: снимать шесть дней подряд по 12 часов с часовым перерывом на обед – тяжело, он так не тренируется. У него тренировки на результат, на три раунда максимум, по пять минут. Для Мелвина это тоже был необычный опыт – повторюсь, шесть дней по 12 часов, а снимается при этом один и тот же бой, так что ты все время должен быть на пике формы. Поэтому надо было серьезно готовиться, чтобы не тушеваться на фоне спортсмена, за плечами которого 120 боев. И это подразумевало не только тренировки, но и специальное питание, диету, никакого алкоголя, никаких сигарет. После первой тренировки я не мог в себя прийти часа два, наверно. У меня так билось сердце, я даже не очень понял, что со мной произошло. (Смеется) Это жизнь настоящего спортсмена, с ней не совместимы наши обычные привычки: ведь все мы переедаем, перепиваем и так далее.

То есть справедливо сказать, что процесс подготовки именно к этой роли был самым сложным за всю вашу карьеру?

Конечно, это был самый сложный процесс – и самый долгожданный. Мне важна мотивация, и в нашем кино мне ее всегда не хватает. На съемках «Войны» Балабанова я, например, стрелять учился, в кандалах ходил, привыкал по горам лазить, в речке барахтался – ну то есть как-то закалился. И с тех пор этого постоянно не хватает. Даже когда хоккеистов играл, времени на подготовку немного уходило. Мне кино этим-то и нравится больше, чем театр. Театр – это условность, а кино дает возможность прожить жизнь героя. Я год пробыл в шкуре бойца. С тех пор прошло два года, я сейчас другие роли играю, по-другому существую, и эта разница очень ощутима.

Как вы думаете, с чем связан интерес российских кинематографистов к драмам вокруг рингов? Год назад на экраны «Воин» вышел, прошедшим летом «Спарту» выпустили…

Думаю, это связано с растущей популярностью боев без правил. Это некий тренд в спорте, новый растущий интерес. Что касается двух фильмов, о которых вы сказали: да, они вышли до «Молота», но мы снимать начали раньше. Но у тех картин была возможность добраться до экранов быстрее, и мы – ну, насколько я понял – решили дистанцироваться, выйти попозже.

А вы видели эти фильмы?

Да, я обе ленты видел. Вообще честно вам скажу, мне кажется, успешных фильмов на эту тему вообще очень мало. Из последних я бы отметил лишь «Рестлер» в этом фильме все сошлось, но это не совсем история про бойца конечно, да и Аронофски, понятное дело, режиссер с большой буквы. Там драма есть, судьба, история… Героя жалко.

А как же классика – «Бешеный бык» или, скажем, «Рокки»?

«Бешеный бык» — это, пожалуй, моё любимое кино в данном жанре. «Рокки» — это вообще фильм-событие 1976 года. Он же снят за миллион долларов всего, а собрал в прокате 225, кажется. Три «Оскара». Это, конечно, грандиозный результат. Я в своё время даже собаку назвал Рокки.

Расскажите, как вам с Оксаной Акиньшиной работалось.

С Оксаной мне дико комфортно работать, я ее очень люблю как актрису и как человека. Для меня большая радость, когда мы вместе где-то участвуем. Я сам не умею врать, хотя суть моей профессии в том, чтобы красиво и грамотно лукавить (Смеется). У меня принцип другой, может, это Балабанов меня в свое время научил, разглядев во мне какую-то органику: мне нравится «по чесноку» существовать в кадре, быть искренним. И у Оксаны очень похожий почерк, в этом смысле нам очень комфортно вместе.

В фильме есть сцена, в которой героине Оксаны угрожает серьезная опасность – скажем так, чтобы без спойлеров. Вы за нее переживали? Или это все магия кино, на экране – почти катастрофа, а на площадке все спокойно и размеренно?

Конечно, я переживал за нее – да за нее все переживали, вся группа! Это же такой достаточно серьезный трюк, снимался он в бассейне, под шатром, машину опускали в воду. Ну то есть Оксана достаточно смело выступила в этом эпизоде. Она нервничала – да все нервничали! А что касается безопасности – съемки это ведь такая вещь, все что угодно может произойти. Всегда надо быть аккуратным, внимательным, собранным и сосредоточенным.

Согласно графикам релизов, в ближайшее время на экраны выйдут два фильма с вашим участием, в заглавиях которых есть слово «любовь»: «Любовь с ограничениями» и «О любви». В связи с этим вопрос: вам как актеру ближе романтические персонажи или экшен-герои?

Я не в полной мере владею информацией, но предполагаю, что оба эти фильма выйдут уже в следующем году. И обе эти ленты – они не в том жанре, который вы имеете в виду, это не романтические комедии. В первом фильме, «Любовь с ограничениями», я вообще играю отрицательного персонажа, такую сволочь в полном смысле. Поэтому и согласился на эту роль, давно хотел сыграть негодяя, убедить себя в первую очередь, а также коллег и киношное окружение в том, что я способен играть не только социальных героев. А второй фильм – это работа Владимира Владимировича Бортко, глубокая достаточно жесткая драма. Я там играю китаиста-тангутоведа, без пяти минут молодого профессора, мне по сюжету приходилось говорить на китайском. В общем, это все не имеет отношения к тем фильмам, к тем романтическим образам, которые я делал когда-то, лет в 25-27. А что касается выбора – я больше люблю драму, это вообще мое. Мне нравится эмоциональное, душевное кино. И я очень рад, что в нашем фильме «Молот» есть и то, и другое.