Писатели-великаны и литературная монстрация: чем запомнится День Достоевского
В первую субботу июля на Владимирской станции метро особенно людно. Уже седьмой год подряд десятки петербуржцев именно в этот день целенаправленно идут к памятнику Достоевского. Здесь в начале самого жаркого месяца лета все, кто в теме, вспоминают первые строки из “Преступления и наказания” – без преувеличения самого петербургского произведения классика. Лайф побывал на единственном “достоевском карнавале” в мире и проверил, что читают сегодня и почему Достоевского любят все – от Бразилии до Китая.
– Надо же, в этот раз народу в десять раз больше, чем во все предыдущие годы, – удивляется пожилая петербурженка, успевшая занять лестницу одного из кафе на возвышении.
Ей действительно повезло – уже в полдень на Большой Московской не протолкнуться. Жители города всех возрастов как горячие пирожки разбирают газеты, посвящённые Дню Достоевского, буклеты и магнитики с мультяшной старухой-процентщицей и Родионом Раскольниковым. Программа обещает быть насыщенной – впереди и квесты, и театральные постановки, и даже целое шествие писателей-“великанцев” из театра “КУКФО”.
Гигантские писатели шутят
А вот и они. Трёхметрового Фёдора Михайловича сопровождают столь же великие (в прямом и переносном смысле) фигуры – Пушкин, Гоголь и Хармс. Всех четверых моментально узнают в толпе – неудивительно, бакенбарды Пушкина, гоголевский нос, суровый взгляд и трубка Даниила Хармса не оставляют повода для сомнений.
Гигантские классики танцуют и шутят, травят анекдоты и проверяют литературные знания публики. После пары вопросов выясняется – Достоевского тут читали все. Впрочем, иначе в городе, носящем звание “самого читающего”, и быть не должно.
Мачо-Достоевский и Грушенька по-бразильски
“Достоевского любили все, как вообще можно не любить такого умного, интеллигентного человека?…” – “Да, и ещё потому, что при всех своих достоинствах он никогда не строил из себя мачо”, — “И правильно, зачем строить, если он такой и был”, — улыбаясь, две петербурженки активно обсуждают альтернативные страницы биографии классика.
Интерес к действу выражают и иностранные туристы. Пожилой немец в форме марафона “Белые ночи” успевает сделать фото писателей-великанов, пара китайских студентов живо интересуются программой, а группа бразильцев и вовсе на пять минут оккупирует памятник, чтобы сделать фото с писателем на память.
– Вы знаете, кто это? – успеваю спросить гостей из-за океана.
– Конечно, Фёдор Достоевский, – отвечает мне пожилой бразилец в майке и шортах.
Через пару минут узнаём обо всех литературных предпочтениях – в Бразилии читают и “Преступление и наказание”, и “Идиота”, но больше всего любят “Братьев Карамазовых” – за удивительно тонкий психологизм, философию и очень колоритных героев.
– Да-да, “Братья Карамазовы” – самый любимый, – живо реагирует бразилец. – Вы знаете, Дмитрий, Иван, Алексей – очень интересно было узнать, как всё сложится в их жизни дальше. А ещё Грушенька (произнося со смешным ударением на “е”), да, пожалуй, самый любимый персонаж.
Самая литературная монстрация
Пофилософствовать и вспомнить все самые яркие изречения классиков в полной мере петербуржцы смогли в течение так называемой “монстрации” – почти таком же, как обычный митинг, шествии с плакатами и лозунгами, но с отличием – сегодня все транспаранты пестрели известными цитатами из творчества классиков. Не только Достоевского (хотя он, безусловно, правит бал), но и Хармса, Чехова, Гоголя и других.
С плакатами литературные демонстранты прошли от Большой Московской до Кузнечного переулка к музею писателя. Не помешало даже не по-питерски палящее солнце. Хотя к жаре в это время старожилы привыкли – всё-таки не случайно у самого классика “летом в Петербурге делать нечего – пыльно и душно”.
