Мигель: В танцах нет спортивного режима – можно позволить себе всё

М. АНДРЕЕВА: У нас в гостях Мигель, режиссёр-постановщик, саунд-продюсер.
М. ШАХНАЗАРОВ: Доброе утро!
МИГЕЛЬ: Здравствуйте.
М. Ш.: Маша тоже танцует.
М. А.: Нет. Мигель сейчас будет спрашивать, что я танцую, а я не хочу говорить.
М. Ш.: Тверк танцуешь?
М. А.: Иногда.
М. Ш.: Хорошие девушки из Новосибирска тверк танцуют, кстати. Видел, Мигель?
МИГЕЛЬ: Это Яткина, наш хореограф из "Танцев", она с нами работала в проекте.
М. Ш.: Отличные. Там пять девчонок, по-моему.
М. А.: А какой стиль больше всего нравится сейчас?
МИГЕЛЬ: Классический балет.
М. А.: Неожиданно.
МИГЕЛЬ: Почему? Меня с возрастом начал сильно вдохновлять именно этот вид искусства.
М. А.: Самый сложный, наверное?
МИГЕЛЬ: Технически да, один из самых сложных. Меня сейчас вдохновляют и удивляют возможности человеческого тела при исполнении классического танца.
М. А.: А что насчёт допинга у танцоров?
МИГЕЛЬ: Например?
М. А.: Вот я и спрашиваю.
М. Ш.: 50 граммов, например.
МИГЕЛЬ: Ну, это не допинг, это расслабление.
М. А.: А 50 граммов чего?
М. Ш.: Коньячка. Кокаина ты столько не вынюхаешь.
М. А.: А есть спортивный режим у танцоров?
МИГЕЛЬ: Нет. Это всё в зависимости от того, как человек себя чувствует. Не сравнивайте спорт и искусство, это два разных направления. 
"Как можно сказать "спортивный режим в танцах"?"
М. А.: Но в каких-то танцах мышцы больше тянутся, в других — нет и так далее.
МИГЕЛЬ: Всё же зависит от того, насколько ты любишь своё тело. Но от этого твоё искусство не станет лучше или хуже.
М. А.: И есть можно всё? Никаких ограничений?
МИГЕЛЬ: В зависимости от физических нагрузок. Но это такая тема странная, тем более в современном мире.
М. Ш.: Я видел, как работает группа Лаймы, мы жили в одном отеле. Они там по шесть часов в зале пахали. Как только она уезжала, они подходили и спрашивали: "Уехала?", им отвечали, что уехала, и они шли в бар расслабляться. То режим какой-то есть.
МИГЕЛЬ: Я думаю, что это только в конкретном коллективе. А для танцовщика как для персоны такой жести нет. Для балерины — может быть. Я знаю, например, солиста Ваню Васильева, у него режима никакого нет. Но это никак не влияет на его форму.
М. Ш.: Это особенности человеческого организма просто?
МИГЕЛЬ: Да.
М. А.: Сколько времени Вы в соцсетях проводите?
МИГЕЛЬ: Немного. Времени нет.
М. А.: А тренируетесь сколько?
МИГЕЛЬ: Тренируюсь или репетирую?
"Тренировки в спортзале у меня каждый день по часу"
 После вас как раз еду туда. Я очень ленивый человек.
М. А.: Ничего себе ленивый!
МИГЕЛЬ: Я не знаю, какими силами я себя поднимаю, чтобы что-то сделать. Но творчество меня поднимает. Когда меня рвёт на части, когда у меня есть вдохновение, то да. Но что касается занятий в спортзале, то это не творчество, тут я дикий лентяй.
М. А.: А сколько репетируете?
МИГЕЛЬ: По-разному, зависит от состояния.
М. А.: Каждый день?
МИГЕЛЬ: Когда идёт танцевальный проект, то каждый день. А так — нет.
М. Ш.: Какой сейчас идёт проект?
МИГЕЛЬ: Подготовка к "Танцам", и параллельно на НТВ запускается проект "Большое кино". И ещё я открываю свой театр в Москве.
М. Ш.: Танцевальный?
МИГЕЛЬ: Нет, драматический.
М. А.: А что за театр, расскажите. Где?
МИГЕЛЬ: В центре. Это будет необычный спектакль, который мы сделали с американской большой группой Journey Lab. Они недавно порвали Нью-Йорк, запустив только лишь приквел своего спектакля. Я очень быстро на них вышел и заключил с ними договор.
М. Ш.: Спектакль на английском языке?
МИГЕЛЬ: На русском.
М. Ш.: А ребята — американцы?
МИГЕЛЬ: Да.
М. Ш.: И будут играть на русском языке?
МИГЕЛЬ: Нет, постановщики — американцы, а ребят мы набрали из России.
М. Ш.: В труппе молодые ребята? Известных никого нет?
МИГЕЛЬ: Нет. Они не осилят. Приходили, пробовали — не могут выдержать формат.
М. А.: Какая продолжительность спектакля?
МИГЕЛЬ: Около четырёх часов.
М. Ш.: Два отделения или три?
МИГЕЛЬ: Это — система, которую не описать, это нужно видеть.
М. Ш.: Какой-то интерактив?
МИГЕЛЬ: Нет, просто другой формат.
М. Ш.: То, что порвало Америку, способно порвать нас?
МИГЕЛЬ: Надо адаптировать. Именно поэтому мы туда и включились.
М. А.: А когда первый спектакль?
МИГЕЛЬ: 20 октября премьера.
М. Ш.: А где?
МИГЕЛЬ: Не скажу. Но вы по-любому об этом узнаете.
М. А.: А представляешь, мы удивим Мигеля, всё узнаем и расскажем ему про этот спектакль то, что он даже сам не знает ещё?
М. Ш.: Запросто.
МИГЕЛЬ: Зашлёте друзей?
М. А.: Конечно.
МИГЕЛЬ: А, молодцы. Но зачем?
М. А.: Конечно, незачем. Не будем.
М. Ш.: Проект "Танцы" успешный?
МИГЕЛЬ: Самый смотрибельный развлекательный проект после "Голоса".
М. Ш.: Всё-таки после "Голоса"?
МИГЕЛЬ: Или сравнимый с ним. Первый сезон был абсолютно наравне.
М. Ш.: Я смотрел один выпуск "Танцев", мне понравилось. А ребята, которые там побеждали, оказались востребованы? Потому что многие из тех, кто выступал в "Голосе" ездят с концертами, имеют свою аудиторию.
МИГЕЛЬ: У нас в офисе висит портрет Дины Гариповой и надпись "Пропал человек".
М. А.: Но она же выступила на "Евровидении".
МИГЕЛЬ: Да. И всё. Я не знаю ни одного победителя "Голоса". Я общаюсь сейчас с Антоном Беляевым, но он до проекта был известен. И та музыка, которую он пропагандирует, — это не формат "Первого канала".
М. Ш.: Он больше джазовый парень.
М. А.: А иеромонах Фотий? Помните его?
МИГЕЛЬ: Я уже перестал к этому времени наблюдать за проектом. Как-то странно — на телевидении иеромонах поёт песни, побеждает в "Голосе".
М. Ш.: Я, кстати, в этом ничего такого не вижу. Там кто-то начал глумиться.
МИГЕЛЬ: Дело не в глумлении, а в принципах. Это очень странно.
М. Ш.: Он взял благословение.
М. А.: Просто непонятны его перспективы.
МИГЕЛЬ: Я знаю, что его концертная деятельность планировалась. Вот это и странно — как монах может взять благословение на это? Если они изначально говорят, что это — грех.
М. А.: Не на всё благословят. Так что с вашими победителями?
МИГЕЛЬ: Всё хорошо, мы за ними следим, заключаем контракты. Все работают очень много, потому что после проекта начинается сразу огромный гастрольный тур. Я знаю, что танцовщики, которые находятся в нашем проекте, никогда в жизни не получали тех денег, которые они получают сейчас именно как танцоры. Потому что танцоры у нас очень низко оплачиваются.
М. Ш.: Вот я и хотел сказать, что люди пашут, как проклятые.
МИГЕЛЬ: Да. Слава богу, сейчас мы начинаем выводить всё это на уровень, когда мастер-классы и выступления людям оплачиваются хорошо, когда они не думают о деньгах и спокойно творят.
М. Ш.: Есть какие-то профессиональные болезни, наверное? Варикоз, с суставами проблемы?
МИГЕЛЬ: Да-да. На это всё нужны деньги. Мы стараемся сделать так, чтобы работали все, кто хочет.
М. Ш.: А есть какие-то театры или специализированные площадки в Москве?
МИГЕЛЬ: Кроме "Тодеса" я не знаю таких. Мне это странно. Танцевальная культура в России вообще очень вяло развивается. У нас бывают какие-то всплески в народе и очень быстро пропадают.
М. Ш.: Хотя традиции-то богатые.
МИГЕЛЬ: Танцевальные? Да особо нет.
М. А.: А балет?
МИГЕЛЬ: Но это же не наша придумка, а французская.
М. А.: Но мы же добивались больших успехов.
МИГЕЛЬ: Да. Но исконно русских танцевальных направлений у нас нет, кроме народных танцев.
М. А.: Например, фильм "Шаг вперёд", у нас такого нет. Это ведь тоже популяризация.
МИГЕЛЬ: После того, как это в Америке стало профессией, это сразу стало же американской мечтой. Как только люди поняли, что они могут стать звёздами в данном направлении, это сразу стало американской мечтой, поэтому начали снимать фильмы на эту тематику. У нас такого сейчас не может быть, поэтому мы не можем снять ни одного хорошего фильма про танцы. Можем снять "Бешеную балерину" с Ефремовым и показать всем, что ждёт российского танцовщика.
М. А.: Вам вообще нравится русское кино?
МИГЕЛЬ: Мне понравился единственный фильм последний —  "Страна Оз", я фанат. Он очень талантливо сделан, гениальный юмор, всё продумано до мелочей. Я такого ни разу в современном комедийном кино не видел. Причём очень странные смешанные чувства возникают. Вам с одной стороны очень смешно, с другой — противно, с третьей — вы готовы плакать, потому что вы понимаете, что это — та страна, в которой вы живёте и которую любите.
М. А.: У нас, получается, не снимают кино про нашу мечту.
МИГЕЛЬ: А русская мечта — странная.
М. А.: А какая она?
МИГЕЛЬ: Я не знаю.
М. Ш.: Мечта любого нормального человека — иметь семью, любимую работу.
М. А.: Мы о другом — о самореализации.
МИГЕЛЬ: Конкретное понятие "американской мечты" — они хотят быть богатыми, знаменитыми. А понятие "русской мечты" очень разное: в городах — одно, в деревне — другое. Я был в Якутии, там люди, по-моему, вообще ни о чём не мечтают.
М. А.: У них всё есть, людям повезло.
МИГЕЛЬ: У них реально всё есть: летом жарко, зимой холодно, у них есть Индигирка.
М. А.: Они всем довольны, получается?
МИГЕЛЬ: Да. Я спрашиваю: "А вы не хотите попутешествовать?" Они отвечают: "А зачем? Нет, нам не надо этого".
М. Ш.: Они, наверное, живут по принципу "человек, который не может довольствоваться малым, не достоин большего".
М. А.: У меня личный отчасти вопрос. С танцами ведь надо с детства заниматься?
МИГЕЛЬ: Всё зависит от стиля и возможностей вашего тела. Вы можете начать заниматься хоть в 19 лет, хоть в 30.
М. А.: Если я начну в 30, у меня будет хоть какой-то шанс хоть чего-то добиться?
МИГЕЛЬ: Конечно. В зависимости от возможностей вашего тела и от желания.
М. Ш.: К сожалению, наш эфир подошёл к концу. У нас в гостях был Мигель.
МИГЕЛЬ: Спасибо.
М. А.: Спасибо, приходите!