«Царь Эдип» Римаса Туминаса: Сам виноват
Древнегреческая трагедия на сцене Театра им. Вахтангова
Римас Туминас к 95-летию театра им. Вахтангова поставил «Царя Эдипа», возвращаясь через текст Софокла к корням: театра вообще и к собственным, режиссерским. Почти двадцать лет назад нынешний худрук Вахтанговского уже ставил «Эдипа», будучи главным режиссером Национального драматического театра Литвы, и теперь он вновь решил обратиться к классическому сюжету.
На сцене лежит исполинская металлическая труба с аккуратными отверстиями — то ли призывной рог жителей Олимпа, то ли пережившая осаду башня, то ли прихотливая жаровня. На авансцене радостно играют две девчушки в белом — дочери Эдипа, но беззаботность мимолетна, а стабильность обманчива. Победоносный и справедливый царь Эдип (Виктор Добронравов), принесший 15 лет назад мир и покой в Фивы, изгнав Сфинкса, бессилен перед эпидемией чумы. За советом к дельфийскому оракулу отправляют Креонта (Эльдар Трамов), брата Иокасты (Людмила Максакова), супруги и матери царя. Креонт возвращается с вестью, что боги требуют покарать убийцу Лая — предыдущего властителя Фив и отца Эдипа.
Последствия известны — и ключевой вопрос при постановке «Эдипа», разумеется, не что произойдет, а как: Туминас и сценограф Адомас Яцовскис избирают в декорациях и режиссуре сдержанное, почти минималистическое благородство. Труба периодически будет меланхолично перекатываться из центра сцены вглубь — и обратно, то нависая над жителями Фив и их царем, то увлекая их прочь от света софитов; будь больше таких труб — можно было бы легитимно говорить о жерновах истории, которые готовы перемолоть Эдипа, пообещавшего справедливо наказать убийцу.
После известного финала угрожающая конструкция, испуская клубы дыма, начнет накатываться на зрителя — и обратно, в клубящуюся серость. Роковой колокол пробил, закрылся занавес. Пока этого не произошло — на все повороты сюжета будет тревожно отзываться хор фиванских старейшин (актеры Национального театра Греции). Не раз нарежет круг по сцене с копьем наперевес воин (Павел Юдин), сын Эдипа. Бросит в царя язвительной насмешкой слепой Тиресий (Евгений Князев) — фигура, вербально предрекающая Эдипу расплату за неизвестный грех, а своим обликом — будущую слепоту при внутреннем прозрении. Наконец, прижмется к металлическому боку гигантской конструкции Иокаста, чтобы вскоре отрастить крылья — в награду за принятые страдания. Возникнет на сцене и девушка с черными крыльями (Екатерина Симонова).
Сам Римас Туминас предлагает рассматривать историю Эдипа не как трагедию рока, а как «трагедию самопознания» — историю человека, узнавшего/осознавшего про себя ужасное, признавшего ошибку — и необходимость понести за неё наказание. Это эдиповское умение трезво оценить себя и не бояться поражения, которым может обернуться дело всей жизни, присуще, по мнению режиссера, лишь уходящему поколению (к ним в интервью Туминас относит и своих родителей), и новый спектакль, не фокусируясь только на античном сюжете, становится трагической одой этим «титанам духа» из прошлого. В работе над «Царем Эдипом» Туминаса так интересует контраст с современностью: «(сегодня) казнить себя за собственные грехи — как это не модно». И весь спектакль соткан из противопоставлений: одежды XX века и античные артефакты вроде шлемов или копий, пассивный хор и неистовость Эдипа, черное и белое, человеческое и божественное, легкое (вроде возникающих ближе к финалу воронов на палках) и тяжелое (та самая роковая труба).
Показательно и то, что роль Эдипа исполнил Виктор Добронравов, — один из лидеров Вахтанговского театра среди актеров своего поколения. В прошлом году, на этой же сцене, Юрий Бутусов поставил «Бег» по Булгакову, и Добронравов играл Хлудова — тоже непростого человека в непростых обстоятельствах, которого за убийства немо корил призрак покойного солдата. Два этих спектакля формально складываются в условную дилогию про груз вины и болезненное чувство справедливости, которые ударяют по внутреннему миру человека и только опосредованно — по окружающим.
