Жизнь в четырех стенах. История одного затворника

 
Лайф поговорил по душам с человеком, у которого крайняя степень этой странной болезни.
— А я на улицу не выхожу!
— Почему?
— На меня там все смотрят!
Молодой парень сидит на узкой кровати. Глаза серые, футболка тоже, она выцветшая, немного растянутая. Окно завешено.
— Тебе в коммуналке, наверное, еще труднее живется?
— А что, кому-то в коммуналке живется легко? (улыбается)
С 22-летним Дмитрием мы познакомились "В контакте", в группе людей, страдающих агорафобией – боязнью толпы и открытого пространства. Дима хорошо рисует. Свою тусклую комнатушку он может изобразить с закрытыми глазами. Он видит эту комнату каждый день, весь день, изо дня в день.
Родителей парня можно иронично назвать самыми счастливыми – они знают, по клубам Дима шляться не будет… Он не будет шляться даже по хлебным магазинам. Выход на люди – серьёзное испытание.
Стоит переступить порог и его захватывают тошнота, головокружение, дрожь в теле. Сердце бьётся часто, дышать сложно, земля уходит из-под ног. Голову опустить, глаза не поднимать, молчать… и идти, идти, идти, тщетно пытаясь представить, что вокруг тебя никого нет.
 — Завидую тем, чьё желание побыть в одиночестве – это собственный выбор.
— А ощущение страха идет по нарастанию?
— Да. И надеюсь, у меня уже крайняя стадия, я больше не хочу!
Появление агорафобии — это последствие эмоциональных стрессов. Тебя толкнули в толпе и ты упал. Наступили на сумку. Разбились очки. И никто не помог встать. Много таких переживаний не требуется, чтобы потом смотреть парад Победы только по телевизору.
— Мы с другом несколько лет назад ходили на стадион смотреть футбол. После матча народ быстро выходил с трибун. Меня пихнули в спину, и я упал на два ряда вниз, сильно потянул ногу, разбил голову… Сначала, в общем-то, все было, как всегда, а потом во мне как будто что-то начало расти… Теперь я ненавижу толпу. Футбол, кстати, я тоже недолюбливаю. 

Дискомфорт. Неуверенность. Страх. Ощущаешь себя героем Достоевского — та же отчужденность, тот же страстный протест против общества. Порой мы чувствуем, что здесь можно задохнуться, появляется желание поскорее убежать подальше, набрать в лёгкие свежего воздуха, избавившись от “испарений” злости, ненависти и подлости.
"Люди в Петербурге — это толпа, ничего не слышащая и не понимающая. Человек в городе одинок, он никому не нужен. В городе уживаются отъединённость человека от человека и теснота", — Достоевский совершенно точно описал симптомы агорафобии.
Люди с таким недугом — невольные узники собственной скорлупы. Театры, концерты, стадионы, торговые центры – на этих местах в голове агорофоба висит большой замок, а ключа нет. 
— И что, Дим, в интернете сидишь все время?
— Можно подумать, обычные люди по-другому время проводят! (улыбается)
Агорафоб лишён привычных нам развлечений, лишён свободы передвижения. Проехать на общественном транспорте – тяжёлое эмоциональное испытание. Мы не любим забитые автобусы из-за духоты, шума и запаха пота. Но давайте усилим это ощущение в тысячу раз, в сотни тысяч раз! Страх! Дикая, первобытная паника! Так чувствует агорафоб.
— Хуже всего в метро, это ад! Кстати, как там сейчас все выглядит?
— Ты серьезно?
— Конечно. Я там лет 5 не был или больше.

И ведь правда, ад! Петербургское метро собирает в часы пик до 4-5 человек на 1 кв. метр площади. Приятно ощущать плечо товарища. Жаль только, что никто в забитом до тошноты вагоне тебе не товарищ.
И даже наличие собственной машины — не решение проблемы. В пробке двери, стёкла и крыша автомобиля становятся для агорафоба тоньше листа бумаги. Под давлением страха, в воображении, они исчезают вовсе, и ты снова в гуще толпы.
— А чего ты боишься, когда видишь орду людей?
— Боюсь, что задохнусь… или что меня будут осуждать.
— Одному тебе спокойно?
— Конечно, я все контролирую.
Для агорафоба мрачность, серость и сырость города – сильнейшие усилители его внутренних механизмов с запавшими шестерёнками. Справиться с боязнью открытого пространства и толпы в солнечном Сочи куда проще, чем в Петербурге.
— Так может, тебе переехать?
— Переехать?
— Да. Туда, где тебе будет проще.
— О-о-о, нет!
— Почему?
— Ты предлагаешь выйти на улицу?
— Да. Прямо сейчас.
— Сесть в полный автобус и доехать до вокзала?
— Точно.
— И сесть в поезд?
— Да.
— А в какой вагон? Плацкарт или купе?
— Какой хочешь.
— Ты сумасшедшая?!

Избавится от агорафобии реально. Во всяком случае, можно частично купировать болезнь, снизить частоту и силу панических атак. Но это труд. Не менее адский, чем сам недуг.
— Ты лечишься?
— Иногда.
— Можешь уточнить?
— Ну, это муторно… и больно.
— В каком смысле – больно?
— В прямом… Слабый страх – дискомфорт в животе, сильный – отказывают ноги. У меня болят ноги… Не всегда. Только, когда появляются мысли и необходимость покинуть комнату. То есть я боюсь выходить, и мое тело как бы помогает мне в этом: "Боишься — не ходи, вот тебе больные ноги". Видимо, мое тело боится бояться. Смешно, да? Постоянно испытывать страх – это очень трудозатратно. Страх жрёт много энергии… Ты не знала? Поэтому я сладкоежка. Сладкое – это быстрая энергия. Страх её поглощает и снова нужна энергия, и я снова ем что-то сладкое – замкнутый круг. Я сам питаю свои страхи.
— А есть результат от лечения?
— Иногда.
Необходимо осознать истинную причину своих страхов. Для начала можно перечислить на бумаге все ситуации, которые пугают, начиная с наименее устрашающей. 
Специалист с помощью гипноза или каких-то других техник помогает пациенту спроектировать возможные дальнейшие действия в предполагаемых обстоятельствах. Каждый раз в своём воображении побеждая злейшего врага, одержимый человек шаг за шагом приближается к выздоровлению. Он получает ощущение контроля над пугающей его ситуацией и страх исчезает.
— Мало кто сможет так откровенно рассказать свою историю, почему ты согласился поделиться ею со мной?
— Не знаю даже. Наверное, мне так легче. Всегда легче рассказать о своих чувствах, чем держать их в себе. Приятно поделиться с человеком, который тебя поймет или хотя бы выслушает. Поэтому я и состою в этой группе "В контакте". Для агорафобов. Там все такие же, как ты. Можно обсудить свои страхи и возможные способы излечиться.

— И много способов?
— По сути, всего два – с таблетками и без.
Дима знает свою болезнь не хуже доктора наук. Складывается такое впечатление. Не удивительно – он агорафоб со стажем. Первые симптомы у него появились шесть лет назад.
Когда врач дает тебе баночку с таблетками, она словно погремушка. И надо пить таблетки, пока греметь не перестанет. Фрейдовские ассоциации, НЛП-техники, гипноз, по сути, все психологические школы делают одно и тоже, но только с разных сторон.
Пациента погружают в ситуацию, которая вызовет у него максимальный стресс, например, мысленно или реально совершают прогулку в метро, в самую гущу событий. Это нужно, чтобы дать шанс пациенту пережить "очищение в огне", переступить через себя, вырваться из клетки.

— Так много вариантов. Ты все их использовал. Почему тогда мы с тобой за закрытой дверью, а не на лавочке в парке?
Дима долго молчал. Это был первый вопрос, на который он ответил не сразу.
— Так почему нет прогресса, Дим?
Наконец, он заговорил.
— Даш, скажи, у тебя в детстве был воображаемый друг?
— Был.
— Какой?
— Говорящий гномик. 
Даже неловко стало, когда я это вспомнила.
— Ты любила его?
— Да.
— Была к нему привязана?
— Да.
— Боялась его потерять?
— Да.
— Он был частью тебя?
— Да, был.
— Так вот, мой страх – это мой говорящий гномик… Он помогает мне духовно расти, в борьбе с ним. Он — мой тренажёр.

Психологи советуют находить способы отвлечься. Рисование, йога, медитация. И всегда предлагают простой, на первый взгляд, совет. Не бояться! Просто не бояться. Но порой для нашего героя, как и для других, подобных ему, самое простое – это самое сложное.
— А ты знаешь, что в Санкт-Петербурге 260 тысяч людей страдают агорафобией?
— Ого! Реально?
— Примерно, конечно.
— Жаль, все вместе мы не соберемся, страшно будет!
Такая самоирония вызывает у нас искренний смех и в комнате затворника становится как-то уютнее.