Возможно, это то, что нужно Британии
Обожаю британских женщин. И англичанок, и шотландок, и ирландок, и даже валлиек, хотя, скорее всего, они прячут эльфийские ушки под причёсками. Они прямые, весёлые и сильно пьющие. Немудрено, что рано или поздно Британия должна была стать настоящим, как говорят русские, бабьим царством.
Вот вам Королева. Вот вам женщина премьер-министр, которая приведёт в свой новый кабинет в доме номер 10 как минимум ещё пять женщин-политиков.
В России, когда женщина добивается успеха в политике, она начинает вести себя как карикатура на мужика-политика и старается его переплюнуть по части идиотизма и жестокости. Нынешний председатель ВЦИК — лишь исключение, подтверждающее правило.
В Британии последних лет именно с женщинами связаны потрясения, которые потом оказываются для страны благом. Такова была дочь лабазника и священника Маргарет Тетчер, которая перетряхнула старушку Англию. И вот ещё одна — дочь англиканского викария Тереза Мэй.
Мэй пришла тогда, когда все мужчины слились самым похабным образом, предварительно поставив Британию в коленно-локтевую позицию.
Начиная с Кэмерона, который даже не задумывался, куда приведут его идиотские предвыборные обещания, и заканчивая Борисом Джонсоном и даже лидером правых UKIP, который сделал вид, будто он тут вообще ни при чём и ему надо срочно заниматься семьёй и домом.
Потому что никто не захотел отвечать за то, что они наделали. И тогда волна выбросила на остров Терезу Мэй.
Политический ландшафт Британии сменился настолько быстро и непредсказуемо, что ещё неделю назад никто особо не понимал, кто придёт на смену политикам, наобещавшим быдломассам короба всяких ништяков.
Это, кроме всего прочего, ставит под сомнение вменяемость британской политики последних десятилетий. Мы думали, они сэры и пэры, а они оказались клоунами и трусами. Что, кстати, показали недавние слушания по поводу иракской войны с Тони Блэром.
Что ж, ничего особо нового, революционного. Видали мы клоунов и похлеще.
Тереза Мэй считается приличным человеком, и местная пресса последние дни, когда стало ясно, куда дует ветер, стала резко очеловечивать её облик. Стала её жалеть, что у неё нет детей, что у неё инсулиновый диабет. Иногда упоминая, что её муж связан с компанией, которая помогает крупнякам типа Amazon или Starbucks уходить от налогов.
А ещё начали вспоминать, что она на посту министра внутренних дел действовала жёстко и прямо в условиях уличных бунтов и терроризма. Ей ставят в заслугу выявление роли полиции в катастрофе в Хиллсборо и в беспрецедентном педофильском скандале в Ротерхеме.
Говорят, что суровые условия, в которых она воспитывалась, сделали её человеком, который испытывает потребность в справедливости и прямоте. Как известно, она никогда не говорит про человека за спиной то, чего не хотела бы сказать в лицо. И нравственность для неё не пустой звук.
"Нравственный политик", конечно, звучит как оксюморон, но ещё посмотрим.
Пока понятно только то, что она будет разруливать Брексит.
Глава Европарламента уже высказался, что эту тему он ждёт к обсуждению не раньше осени и собирается отнестись к Британии "не как к предателю, а как к любимому родственнику, который решил уйти из дома". Это звучит диссонансом с хамскими заявлениями главы Еврокомиссии Юнкера, который кричал, что "дезертиров назад никто не примет". То есть с приходом нового премьер-министра риторика в общении с Европой уже изменилась.
По поводу России Тереза Мэй придерживается конструктивной позиции, считая, что с русскими надо работать плотно, в том числе и по Сирии. Кстати, она была единственным политиком — руководителем МВД, который предупреждал и даже противился публичным слушаниям по делу Литвиненко, считая, что обвинения в адрес Путина необоснованны и могут только навредить отношениям. Но её решение перебил Верховный суд, и в результате российско-британские отношения покатились под откос.
Её воззрения диктуются во многом не политическими предпочтениями, а религиозными представлениями о нравственности — в рамках местной смеси католичества и протестантизма. Вполне возможно, это то, что нужно сегодняшней Британии с её осыпавшейся, как карточный домик, политикой.
Кто-то должен прийти и убраться в квартире, где сильно намусорено.
