Как Московская биеннале заставляет россиян ненавидеть современное искусство
Четыре года назад я работала волонтёром на третьей биеннале молодого искусства, два года назад в восторге бродила по площадкам четвёртой. Юбилейную — пятую — не могла дождаться. Радовалась, как и все неравнодушные к современному искусству, что над проектом работает убойная связка куратор — комиссар. Надим Самман — смелый и опытный не по годам, Екатерина Кибовская — работала в парке Горького и организовала много хороших проектов, по отзывам уважаемых мною людей — "замечательный человек и профессионал".
Но посещение основного проекта "Глубоко внутри", что на Трёхгорной мануфактуре, меня разочаровало. И виновато не искусство (художник и куратор — на уровне), а наплевательское отношение организаторов к своей работе.
С Трёхгорки и начинаются злоключения на пути к творчеству лучших молодых художников со всего мира. Я минут 15 блуждала по территории бывшей текстильной фабрики в поисках нужного здания, подбирая по дороге таких же страдальцев: ни на сайте, ни в соцсетях точного адреса нет.
Мне повезло: увязалась за девушкой с бейджиком, которая вышла в магазин.
На кассе спрашиваю традиционное:
— Можно каталог посмотреть? Хочу купить.
И получаю в лоб:
— А каталог у нас только для прессы, простите.
На моё счастье у меня есть пресс-карта, а значит, и каталог.
Захожу в абсолютно тёмную комнату. Ан нет, вот и свет — от видеоинсталляции "Центр сомнения" Ивара Веэрмяэ: снятые со спутников квадратики зданий и кварталов. Разглядывать работу интересно, но современное искусство всегда существует в определённом контексте, поэтому ищу табличку с описанием. На любой выставке она — обязательный и крайне важный предмет.
Однако прочесть что-либо в кромешной тьме почти невозможно. Спасает фонарик в телефоне. Рядом со мной крутится режиссёр Александр Митта, который пришёл на биеннале вместе с сыном, арт-деятелем Евгением. У Митты-старшего терпения меньше, чем у меня, да и айфона с фонариком, кажется, у него нет, поэтому режиссёр смотрит на работы крайне небрежно и бежит в следующий зал — к свету. Но там всё ещё хуже.
Таблички здесь есть и видны они хорошо, но только если вы — Тирион Ланнистер. Иначе сидите на корточках или сгибайтесь в три погибели.
Однако даже эти усилия окажутся напрасными. Описания работ не несут никакой информации. Разобраться в происходящем может только тот, у кого есть сакральная книга — каталог. Ниже Lady Be Good израильтянки Хадас Сатт. Слева табличка с описанием работы. Дальше описание из каталога. Видите разницу?
На некоторых табличках более-менее объёмное описание найти можно. Но написано оно так, что напрочь лишает возможности понять, что хотел сказать художник. Вот попробуйте расшифровать описание видео Уилфа Спеллера BlkBx.mov:
"Чёрный ящик возвышен над визуальностью; это по определению невизуальный прозаический не-объект, величественность которого превосходит всякую возможность вычисления, значения, воображения и имитации, головокружительный конструкт, галерея зеркал. В данном парадоксе заключена сила "чёрного ящика"
Пока я ходила по выставке, ко мне раз десять подходили люди с вопросами "А где вы взяли каталог? Там объяснения есть? Можно посмотреть?". Посетители и рады бы разобраться, но им не дали такой возможности.
Ладно наплевать на зрителей, но как можно издеваться над художниками и неправильно устанавливать работы? Про прекрасный проект Екатерины Бурлыги "000010011" я сначала прочла в каталоге (где ж ещё, табличка почти пуста): "Отработанное машинное масло свободно плывёт в пространстве от потолка до пола и образует идеально нарисованную линию. Только при близком рассмотрении можно заметить движение, скрытое под видом линии, зафиксированной в пространстве. Работа представляет собой рисунок, находящийся в непрерывном становлении; это сюжетная картина, в которой линия свободно парит в пространстве, а не фиксируется на твёрдой поверхности". А вот как выглядит работа на экспозиции.
Из-за неверно установленного стенда линия не образуется — только лужа. Смысл утерян, работа разрушена.
Не повезло и "Революционному душу, или Нестройной музыке революции" Марины Рагозиной. Работа предполагает интерактив, "зритель может собственноручно дать голос каждому персонажу, поворачивая ручки душевых смесителей, и испытать на себе очищающее воздействие музыки, льющейся из леек…". А вот организаторы зрителя такой возможности лишили: когда я была на биеннале, ни один смеситель не работал.
От одного из самых мощных проектов — "Одиночество простых чисел" итальянки Памелы Бреды (распечатанные пять тысяч заявок от желающих улететь на Марс в рамках программы Mars One) осталась и вовсе только табличка.
— А где же работа? — спрашиваю у скучающего волонтёра.
— Ой, где-то внизу, вроде передвинули.
Работу я нашла через полтора часа, пройдя всю экспозицию.
В дизайне есть понятие дружественный интерфейс, то есть понятный и комфортный для пользователя. Организаторы V Московской биеннале молодого искусства сделали всё для того, чтобы даже у продвинутого, насмотренного зрителя проект "Глубоко внутри" вызывал дискомфорт. Все вышеописанные проколы (а это лишь часть) дискредитируют не только титаническую работу, проделанную куратором Надимом Самманом, но и бросают тень на всё современное искусство в России.
У нас в стране современному искусству и так приходится нелегко. А тут на главном арт-событии года зрителя заставляют блуждать в темноте как в прямом, так и переносном смысле.
