Экономическое измерение идеологии Эрдогана
Попытку государственного переворота в Турции следует рассматривать как случайное, акцидентальное по своей природе проявление глубинных, субстанциальных социально-экономических противоречий в правящем классе Турецкой Республики в отношении вектора дальнейшего развития страны — как в части внутренней, так и внешней политики.
При этом нельзя забывать об устойчивом противостоянии двух групп элит — старого, преимущественно торгового капитала главным образом из Стамбула, тесно связанного со средиземноморской торговлей, следовательно, ориентированного на интеграцию в Европейский союз любой ценой, вплоть до отказа от национального суверенитета, и новой, преимущественно промышленной буржуазии из Анатолии — восточной, азиатской части Турции — ориентированной на индустриализацию и бурный промышленный (и сельскохозяйственный на современной основе) рост, которая и обеспечила политическое долголетие Эрдогана.
Однако быстрое экономическое развитие, то самое "турецкое чудо", когда ежегодный прирост ВВП измерялся двузначными числами, тесно связанное в массовом сознании с именем Эрдогана (первой половины своего правления), к 2011 году практически завершилось, остановленное последствиями глобального экономического кризиса 2008-2009 года.
Растущее недовольство населения и бизнеса руководство Турции пыталось купировать во многом авантюристической внешней политикой. У этого были и свои глубинные экономические причины — к 2011 году, например, Сирия стала основным и успешным конкурентом важных отраслей турецкого бизнеса — текстильной, лёгкой, пищевкусовой промышленности, агропромышленного комплекса в целом, и турецкий капитал требовал от Эрдогана уничтожить опасного конкурента, что и было им сделано.
Но с начала года руководство Турции после съезда правящей партии и формирования нового правительства приняло решение сделать акцент не на внешнюю политику, а на решение внутриэкономических проблем. Начались тихие шаги в части выхода из активной фазы вовлечённости в сирийский кризис (разговоров о необходимости отставки Башара аль Асада в Анкаре больше не слышно), были сделаны последовательные шаги в части восстановления нарушенных отношений с Ираном, возобновилась теневые переговоры с курдскими организациями. Эрдоган в очередной раз сменил личину — для него нет жёстких идеологических принципов, он прагматик, решающий задачи по мере их поступления.
И этого ему не простили организаторы попытки путча. Вместе с тем именно произведённая вовремя переориентация внешней и внутренней политики и лишила путчистов значительной части поддержки, на которую они рассчитывали как со стороны турецких элит, так и населения. Даже злейшие политические оппоненты Эрдогана во время путча выступили в поддержку турецкой демократии.
