«Западу наше искусство неинтересно»

Игорь Маркин уже лет десять будоражит российский арт-рынок. В 2007 году бывший строитель заводов открыл "первый частный музей современного искусства" Art4.ru. В самопровозглашённом (статус музея Маркин присвоил своему детищу сам, без участия Росохранкультуры) музее царила небывалая по тем временам свобода: здесь посетителей угощали пивом с семечками, по вечерам плясали на вечеринках, а среди экспонатов – работы Тимура Новикова, Олега Кулика, Сергея Бугаева-Африки. Затем лихости у Art4.ru поубавилось, институция стала закрытой, зазывали людей с улицы только на большие открытия.
В начале этого года формат музея изменился, теперь здесь каждый месяц проходит вернисаж новой выставки, работы с которой можно сразу купить. А сегодня официально запустилась новая инициатива Игоря Маркина — онлайн-аукцион русского искусства Art4.ru. Накануне важного для российского рынка события арт-деятель рассказал Лайфу, почему за его новой идеей — будущее. 

 Игорь, расскажите, чего это вы в Интернет двинулись? 
— Знаете, любой бизнесмен из реального сектора старой волны мечтает о бизнесе в Интернете. Я вот заводы раньше строил, занимался капиталоёмким сложным производством,  и всё думал, лёжа на диване, вот было бы хорошо замутить что-то в Сети. А что — пару месяцев напряжённой работы, потом бесконечный оборот. Лет десять мечтал, а теперь наконец-то осуществил фантазии.
 Почему бы сначала на традиционном аукционе свои силы не попробовать?
— Мне кажется, обычные аукционы уже своё отжили, за онлайн — будущее. Я вот посмотрел по сторонам, понял, что у нас никто нормально искусство в Сети не продаёт, и решил эту нишу занять. Да и вообще, хороших аукционов в России почти нет. Есть VLADEY, очень прилично они делают, не стоят на месте, но можно и лучше. 

А как же психологический аттракцион, на традиционном аукционе ты соревнуешься за работу c реальным конкурентом, красуешься, перебиваешь цену…
— Да, весь этот драйв, стучание молоточком,  темп торгов очень важны, собственно, поэтому Sotheby’s и Christie’s существуют много лет. Но сейчас мы перегружены информацией, вокруг столько всего происходит, что драйв из аукционных залов ушёл. Я был недавно на VLADEY – скучно. Как правило, сражаются за лоты теперь по телефону, пока трубка с трубкой бодается, остальным приходится тоскливо. Торги по телефону свели традиционные аукционы в могилу. Мир изменился, скорости изменились, люди привыкли к гаджетам, вот мы им и дали возможность покупать искусство, не слезая с дивана. К тому же, мы втягиваем людей в игру: каждый день добавляем новый лот, сразу видно, когда кто-то ставку сделал, нужно постоянно следить. Всё как в "Фейсбуке" — постоянно следишь за обновлениями и тыкаешь на ссылки.
VLADEY конкурентами считаете?
— Да, конечно. По сути, это единственный прямой конкурент. Но для российского арт-рынка соперничество только на пользу. Для нормальной работы рыночных механизмов должна быть конкуренция. Вот как есть Sotheby’s с Christie’s, так и должны быть VLADEY и мы. Таковы законы рынка, монополия всё разрушает. При двух хороших аукционах в стране и весь сектор оздоровится.
Какое искусство продаёте?
– Основная наша ставка сделана на нонконформистов, шестидесятников, семидесятников: Булатов, Васильев, Кабаков. 
 Почему именно этот период? Вы же большой поклонник самого актуального искусства?
— Мы заняли свободную рыночную нишу,  никто этим периодом толком не занимается. А мы грамотно подходим к делу. Да, шестидесятников часто в музеях выставляют, но в коммерческом плане никто до них пока нормально не добрался. Дальше будем двигаться в глубь веков, первым авангардом заниматься, может и до икон дойдём.
Почему нет актуального? — Ну вот Андрей Бартенев (художник, скульптор, экспериментатор – прим. Лайфа) пока есть, а вообще современные работы очень сложно продавать, никто их не покупает, это работа себе в минус, молодым художникам, даже продавая по себестоимости, тяжело заработать себе на еду.

Сейчас арт-рынок в упадке, кризис, мало покупают, не страшно было начинать?
– Ага, обстановка не очень. Для нас, новичков, это особенно плохо, вот и идея хорошая, и работы классные, но взрывного роста из-за кризиса не будет. Придётся поштучно заманивать коллекционеров по всему миру, формировать тусовку вокруг нас. С другой стороны, массовое разорение и бег бизнесменов из страны приводит к переделу рынка, сейчас в Россию вернулись работы, о которых лет десять назад и мечтать нельзя было. Мы к трудностям готовы, Art4.ru — проект не на один день, а на десятилетия, чего уж там, кризис переживём.
 На западный рынок выходить будете?
–  Амбиции, конечно, и до Запада простираются. Но для начала мы хотим всех российских коллекционеров к себе переманить, а там посмотрим. Вообще и для Art4.ru, и для VLADEY конкурентами являются лондонские торги, так как Лондон последние 15 лет был основной площадкой для торговли русским искусством. С начала прошлого века в Великобританию из России вывезли процентов восемьдесят нашего искусства. И там, в Лондоне, наши соотечественники его выкупали и привозили обратно. В России сейчас много этого коллекционного искусства накопилось, поэтому мы как раз вовремя аукцион организовали.  

А на Западе сейчас как к русскому искусство относятся?
— Западу наше искусство больше неинтересно, покупают его только русские или бывшие русские. Последний раз по отечественному арту все сходили с ума в конце 80-х. В 1988 году состоялось историческое событие — первый и последний аукцион Sotheby’s в Москве. Тогда всем было интересно, что художники творят за железным занавесом. Было любопытство, да сплыло. После Кабакова и Булатова не появилось у нас художников глобального уровня. Кстати, ситуация на арт-рынке иллюстрирует всю российскую историю за последние 25 лет: мы ведь ни в технологиях, ни в космосе ничего сделать не можем. Даже в футболе — и там провалились.
У вас есть работы с начальной ценой и в двести и в несколько тысяч евро, на кого рассчитан аукцион?
Аукцион рассчитан на коллекционеров, обычный человек себе стену чем-то подешевле украсит. А у нас музейный уровень, сугубо коллекционное искусство. Почти все покупатели — серьёзные люди из бизнеса. Ну и новеньких ждём, вдруг кто надумает собирать.
А откуда пришли работы для первых торгов? Из вашей личной коллекции или чужие тоже есть? 
– На первый раз всё моё. И почти все эти картины пришли с Запада. Art4.ru — это результат торгов русским искусством за последние пятнадцать лет, всё самое лучшее и редкое: Кабаков, Орлов, Шелковский. Для аукциона я взял произведения, которые у меня уже давно, лет пятнадцать. Свежие мне самому интересны, пусть повесят, зачем их сразу продавать. А старые — как прочитанная книга, просмотренный фильм. Мне они уже не так интересны. Сейчас протестируем, вылижем систему, а там и начнём брать чужие работы с рынка. Нормальный аукцион должен чужими работами торговать, чтобы стать полноценным рыночным инструментом, посредником между продавцами и покупателями. 

Хоть у вас и онлайн-аукцион, но все работы при этом выставлены и в музее, зачем вы такую опцию оставили?
— Ну, знаете, это только человек с хорошим образованием и большим опытом сможет так сходу в Интернете купить, а другим нужно прийти и посмотреть. Да и приятно прийти на закрытие торгов, выпить шампанского и уйти уже с работой домой. К тому же, у нам здесь, в музее, много разных фишек: возле каждой работы висит электронный ценник — на табло высвечивается вся информация о произведении и в режиме реального времени изменяются ставки, человек может прямо с мобильного зайти на сайт, перебить цену, и это мгновенно отразится на табло.
На традиционных аукционах много уловок — то цену искусственно поднимают, то ещё что; вы как от таких покупателей защищаться будете?
– Вот на этом и погорели все русские аукционные начинания. Аукционы используют уловки, которые я бы назвал обманом. Одна из самых неприятных — торговля фальшаками. На эту штуку все напарывались. В принципе, иногда и на Christie’s, и на Sotheby’s такое случается, но там, как правило, скандалу не дают разгореться, вылавливают жуликов ещё до начала торгов. Мы же на каждую работу даём год гарантии, и если вдруг докажут, что фейк — возвращаем деньги без вопросов.
Вторая любимая обманка аукционистов — низкая первоначальная стоимость, чтобы жадный покупатель пришёл и начал торговаться. Но покупатель не в курсе, что на торгах часто ставят "цену резерва" — стоимость, ниже которой работа не может быть продана. И вот человек приходит, например, на VLADEY, где есть опция "всё по 100 евро", с тремястами в кармане, и бац: ему не продают, так как стоит цена резерва. У нас никакой цены резерва нет, можешь взять прямо по самой низкой стоимости.

Но всё же, почему вы считаете свой аукцион лучше, чем другие?
У нас любят выставлять неаукционный товар, берут со склада непродающиеся работы и впаривают. Вот это жёсткая и бессмысленная подстава, рушит все торги. Есть такие понятия "аукционный художник" и "неаукционный художник". Для торгов подходит тот, чьи работы нельзя купить в открытом доступе,.  Я руководствуюсь простым принципом: не выпускать на аукцион работы, которые я бы сам себе в коллекцию не купил.
Если вы так сами коллекционировать любите, то зачем вам вообще аукцион?
– Это бизнес-проект. Я бизнесмен, и это мой новый проект для зарабатывания денег, для захвата рынка. Ну и, конечно, торговля искусством — это интересное занятие и красивый товар.