Заложник позиции

Президент Турции Реджеп Эрдоган в письме Владимиру Путину, поздравив россиян с прошедшим Днем России, пожелал, чтобы отношения между Москвой и Анкарой вышли на «заслуженный уровень».
На месте президента России логично было ответить, что отношения между Россией и Турцией и так находятся на заслуженном уровне, а именно – на том, который заслужил своей политикой Эрдоган.
В те же дни Эрдоган после возвращения из США давал оценку отношениям с Обамой и с Путиным. По его словам, когда-то Анкара и Вашингтон надеялись построить «образцовые отношения» и в экономике, и в политике, однако эти ожидания не стали реальностью. А вот с Путиным, продолжал Эрдона, его связывала дружба, которая позволила поднять двусторонние отношения на высокий уровень. В частности, до инцидента с российским Су-24 объем торговли Турции с Россией был даже больше, чем с США…
Одной из особенностей переживаемой нами политический эпохи является возрастающее значение личностного фактора. Мир как бы отошел (на время?) от характерной для прошлого века ситуации, когда определяющую историческую роль  играли движения масс и функционирование больших структур.
В политическом смысле массы уже никуда не движутся – по крайней мере, сами по себе, – а структуры замкнулись в собственном воспроизводстве. Отсюда возросшая роль всяческих клубов лидеров, внимание к тому, кто из кандидатов победит на выборах, и вообще – к харизме.
Восстановить отношения между Турцией и Россией не так уж сложно, и российское руководство на разных уровнях не раз это объясняло турецкой стороне: нужно принести извинения и предоставить компенсации за сбитый самолет.
Функциональный лидер, который отождествляет себя с интересами своей страны – как это пытается изобразить Эрдоган, – вполне это мог бы сделать.
Но лидер, который сделал ставку на личный «символический капитал», исходит из других соображений. И поэтому он становится заложником однажды публично занятой позиции – даже просто позы, – и не может публично же от нее отказаться, «не потеряв лицо».
Отсюда своеобразное «слепое пятно» в видении ситуации и поиски разного рода обходных маневров. Эрдоган еще пятьдесят раз скажет о том, что он – за дружбу с Россией, но ни разу не признает вину в сбитом самолете.
С чем большим энтузиазмом он будет произносить ритуальные фразы о дружбе, тем более очевидным будет становиться одно обстоятельство: только с его уходом с поста президента у Турции и России появится шанс восстановить добрососедские отношения.