Продюсер Даши Суворовой оставил её на улице без средств к существованию

Исполнительница трека «Поставить Басту», взорвавшая своей лирикой главные хит-парады страны и ставшая обладательницей «Золотого грамофона», вынуждена сводить концы с концами, ночуя в парке «Тараса Шевченко» на родине в Киеве. Спустя несколько лет после триумфального взлета в 2012 году, карьера 28-летней Даши Суворовой рухнула. Продюсер девушки — Антон Пронин отказался с ней работать, прислав письмо со словами «Я сделал для тебя все, что мог». Суворовой пришлось съехать с квартиры и вернуться на Украину без денег, друзей и связей. Из прошлой жизни с собой Даша привезла только кошку. Вместе с ней певица провела три ночи на лавочке в парке. В откровенном интервью Лайфу исполнительница призналась, как пила воду из фонтана и ела абрикосы, оставленные для бездомных на улице.

Что произошло в вашей карьере? Почему с вами отказался работать ваш продюсер?
У меня был человек, который помогал мне и верил в меня. Я никогда не называла его продюсером. Мы были как брат и сестра, как близкие друзья. Так мне казалось. Я выбрала его среди многих, кто приглашал меня к сотрудничеству. Я думала, что с ним я смогу реализовать свое творчество. Но всё имеет свойство заканчиваться. Ночью в декабре я получила письмо, в котором он сказал мне: "Наверное я смог сделать всё, что от меня требовалось и мне пора уходить". Какое-то время я еще прожила в съёмной квартире. Но потом я не могла оплатить аренду. Хозяин жилья сказал, что он очень любит мои песни, но все же попросил меня съехать.
Почему вы не обратились к родителям в такой сложной ситуации?
Мне бы не хотелось, чтобы об этом знали мои родители. Я посчитала нужным им ничего не говорить, потому что думала, что справлюсь сама. В этом есть моя правда и сила. Я не хотела их расстраивать и огорчать. Честно.
Где вы жили, где ночевали?
Знаете, я даже не забирала вещи из московской квартиры, потому что я не знала, куда всё это перевозить. Я собрала самое необходимое, включая все свои дипломы за достижения в музыке, статуетку "Золотой Граммофон", и переехала в Киев. Там гуляла я три дня, спала в парке Шевченко, ночевала на улице прямо там. 

Неужели у вас не было никаких знакомых в Киеве? Вам некому было помочь? 
Все мои знакомые, так же как и родители, живут в Донецке. В Киеве я была одна, общалась по вечерам с местными дворниками. Я читала им свои стихи, они рассказывали свои истории из жизни, и на какое-то время мне становилось легче. 
Чем вы питались, пока жили в парке?
Что видела, то и ела. Я пила воду из фонтана, ела фрукты — яблоки, абрикосы. Люди прямо в парке оставляли коробку с абрикосами, которые сами выращивали и угощали всех прохожих бесплатно. Этим я спасалась.
У вас был молодой человек, который поддерживал вас? Где он сейчас?
Сейчас он уехал. Сейчас мы не общаемся. Единственный мой друг — это моя кошка. Её  мне подарила подруга-режиссёр. И вот теперь она всё время со мной. Я её не покидаю, а она меня. Мы вдвоём. Ей тоже тяжело, приходилось оставлять её на чердаке дома художника, она постоянно мяукает. Нам тяжело.

У Вас были какие-то предложения по работе от продюсеров или исполнителей в последнее время?
Поймите,  этот мир сошел с ума. В шоу-бизнесе нужны огромные взятки, чтобы ставили песни. А у меня этих денег нет. У меня нет ничего кроме песен и стихов. Я не буду называть эти фамилии, которые звонят мне с предложениями участвовать в каких-то авантюрах, в которых я никогда участвовать не буду. Я лучше останусь жить на этом бордюре, но в эти игры я не играю. Понимаете, когда человек не знает, как тебя купить, он начинает что-то сочинять, дарить какие-то подарки, хочет,чтобы я написала песню для кого-то, более того, подарила её, прониклась чужой жизнью. Мне не надо проникаться чужой жизнью. Я хочу своим родителям построить забор и заработать на это собственными силами. Не воровать… Я хочу просто петь. И построить родителям забор.
Как давно вы в последний раз видели родителей?
Они просят меня приезжать домой чаще. Но я все время нахожусь в состоянии меланхолии. Есть состояние, когда человек пишет песни, а есть такое состояние, когда он опускает руки и просто может часами смотреть в небо и не разговаривать. Я не хочу, чтобы они это видели, поэтому предпочитаю всё переживать сама. Последний раз я видела их пару недель назад, но они до сих пор ничего не знают об этой ситуации. 

Что вы будете делать? Как собираетесь становиться на ноги?
Что я могу сказать? Пока я не приду в нормальное, хорошее состояние, я не подойду к инструменту… Я не хочу больше делиться с людьми чем-то слишком личным. Я хочу оставить это на своих полках, на своём столе. Как только всё это закончится, я буду писать свои песни, как всегда это делала раньше. Я буду петь там, где будут хотеть меня слышать. Буду заниматься своим творчеством. Пока я не могу сказать, что будет в будущем… Я ведь даже не знаю, что я буду делать завтра, не знаю, что меня ждёт. Я хочу, чтобы вы услышали, что не только деньги и не только женщины, перенакаченные своим силиконом, могут обманывать людей, петь под фонаграму. Я хочу, чтобы вы услышали, что человеку не нужно умирать или заболевать для того, чтобы наконец-то люди начали слушать его песни и вспоминать о нём. И что важно оставаться самим собой в любой ситуации. Вот и всё.