Иван Янковский об уроках истории, самоанализе и важности осанки

«Наверное, я единственный такой в российском кино, кто раньше не играл в историческом фильме», — говорит он. До недавнего времени актер действительно »дружил» только с современностью  в актуальных картинах Клима Шипенко и Юрия Быкова, Михаила Местецкого и Павла Лунгина. Впервые попасть в прошлое, причем сразу на 200 лет назад, Янковскому удалось в историческом блокбастере «Союз спасения» (в российском прокате с 26 декабря) — фильме Андрея Кравчука, посвященном восстанию декабристов. Иван в этой картине играет подпо­ручика Михаила Бестужева-­Рюмина — человека, преданного как демократическим идеалам, так и своим друзьям: Наш фильм — про мужскую дружбу, доверие и веру в светлое будущее. И про то, куда эта вера может привести. Очень актуальная история».

Актрисы в исторических фильмах сетуют — и не без оснований — на корсеты. А с какими сложностями на площадке столкнулись вы?

А я сам попросил себе корсет, чтобы держать осанку. Носил его и в холод и в жару — спина потом болела ужасно. Но так было нужно: в этой роли важно держать плечи, быть прямым как палка. Ты так и двигаться начинаешь по-другому: как человек того времени.

Как еще погружались в эпоху?

Много читал: купил книгу воспоминаний семейства Бестужевых, охватывающую период переворота. Изучал в Интернете хроники, архивные документы и дневники декабристов. Что меня поразило в материалах, так это молодость, которая в этих ребятах сочеталась с невероятной храбростью и зрелым взглядом на жизнь. Многим было не больше 18 лет, но они уже успели пройти войну с Францией. Я восхищен тем, как они позиционировали себя: уверенные в своих силах и идеа­лах, готовые добиваться поставленных целей.

Что могло заставить этих ребят поставить все на карту и бросить вызов царю?

Желание не останавливаться, исследовать жизнь и понимание того, что с их возможностями можно многое изменить, — все это оказалось важнее стабильности. Да, эти люди были молоды, но в то время и личностное взросление происходило раньше — человек в 24 года мог командовать армией. Морально-волевое развитие этих людей ушло куда дальше осознанности нынешней молодежи.

Бунт — удел молодых? Тех, кто еще не оброс цинизмом и стереотипами?

Мне кажется, что это удел человека, который не может оставаться в стороне. Ведь самое ужасное в жизни — это безразличие к происходящему вокруг. Декабристы не были равнодушны, так же как неравнодушны те, кто выходит на улицы сегодня в поисках перемен. Кино от этой реальности отличается тем, что на экране нам показана критическая точка  — то, что происходит, когда желания и мечты о лучшей жизни заходят слишком далеко. Такой урок истории.

Слышала, что вы не любите смотреть фильмы со своим участием. Почему?

Ненавижу. (Смеется.) И «Союз спасения» смотреть, наверное, не буду — тяжело. Мне кажется это нарциссизмом — любоваться собой на экране. Начинаешь думать, что многое сделал бы по-другому, рефлексировать. Не сказать, чтобы этот анализ был мучением, но и удовольствием его не назовешь. Скорее дискомфортом.В картине «Союз спасения» Иван Янковский играет подпоручика Михаила Бестужева-Рюмина: он всецело предан идее переворота, но и кровопролитной войны не желает

Критический подход к работе вам привили родители?

Скорее Московская кино­школа, в которой мы отучились с сестрой (актриса Лиза Янковская. — Ред.). Оттуда и пошло это понятие рефлексии, которое внедряли нам в сознание. Жаль, что в профессии она не всегда помогает. Работа актера — она ведь про чувства, а не про мозги. Ты должен ощущать роль, чтобы камера или зритель могли соприкоснуться с переживаниями героя. А если ты занят умом, самоанализом, то сердце не подключается и жизни не происходит. Поэтому нужно знать меру в самокритике.

Признание публики и награды рефлексию не заглушают?

Признание — в первую очередь знак того, что картина удалась, нравится зрителю, и это круто. К наградам же, на мой взгляд, лучше относиться философски, иначе быстро остановишься в развитии. Баскетболист Майкл Джордан завоевал шесть титулов чемпиона НБА и не остановился. И боксер Мохаммед Али… Если человек любит свое дело, он будет и дальше развиваться. С призами или без.

Известная фамилия в развитии не мешает — не задает слишком высокую планку?

В какой-то момент я решил о подобном не задумываться. Пытаться придерживаться какого-то идеала, заданного еще моим дедушкой, конечно, здорово. Но искренне заниматься ­своим делом и раскрываться в роли с мыслью о причастности ­к великому несколько сложно. ­Раз­умеется, я стараюсь соответствовать каким-то внутренним стандартам: не делать ошибок, не соглашаться на определенные роли, прислушиваться к мнению семьи. И когда-то получается эту планку поддерживать, а когда-то, возможно, и нет.

«Самое ужасное в жизни — безразличие к происходящему. Декабристы равнодушными не были, как и сегодняшние молодые люди»

Многие критики уже подметили, что ваш типаж подошел бы европейскому кино. А сами вы смотрите в сторону западного кинематографа?

Знаете, я такой ленивый сукин сын, что вряд ли буду лезть из кожи вон, чтобы сделать ­что-то. Если меня заметят и пригласят, то я, конечно, сделаю все возможное ради этого проекта. Но специально ехать в Америку или Европу, работать там официантом… Это наверняка удивительное приключение, но я к нему сейчас не готов. Поэтому пока продолжаю мечтать о том, чтобы сняться у своих любимых Жака Одиара и Клер Дени.

Вы говорили о важности саморазвития. Как совершенствуетесь сейчас?

Я обычный человек: путешествую, смотрю фильмы, общаюсь с людьми и наблюдаю за ними. Вдохновляюсь, разочаровываюсь. И много читаю. ­Такая система роста.

И что из прочитанного вдохновило?

Мне очень понравилась книга, подаренная сестрой на день рождения. Она на французском языке и состоит из полароидных снимков Андрея Тарковского. Это удивительное чувство — смотреть на мир глазами великого режиссера, которого я чем старше становлюсь, тем больше понимаю.

И которого вы сыграли…

Так, но не совсем: я сыграл персонажа по имени Не Тарковский в комедии «Хандра». По сюжету один из героев мечтает стать режиссером, снять кино про душу, но предлагают ему лишь картины про спорт. И тогда в сновидении к нему приходит этот Не Тарковский, страдающий от похожего прессинга. Такой вот неожиданный взгляд на эту фигуру. А если без шуток, то я бы очень хотел сыграть Андрея Арсеньевича в байопике. Это, наверное, и есть моя роль мечты.