Батальоны просят огня. И получат. В спину

Из пепла престарелой НАТО юрким фениксом возродился варшавский договор. В постмодернистском задоре собравшиеся в польской столице политики решили сыграть ещё одну драму из эпохи, в которой они были никем — из эпохи холодной войны. России как преемнице почившего Союза ещё раз указали, что сдавать позиции по меньшей мере глупо. Их займёт противник и развернёт в нужную сторону.
В новом Варшавском пакте роль Кремля взял на себя, конечно же, Белый дом. А роль  прифронтового форпоста (это была ГДР) распределили между экс-советскими сателлитами и территориями. В Эстонии, Латвии, Литве и Польше разместят по батальону. В Румынии — особую бригаду. Естественно, называется одна-единственная причина  — агрессивность России, а точнее Путина. С недавних пор коллеги из уважаемых западных СМИ получили указание разделить два имени.
Исторический Варшавский договор оформился 61 год назад для защиты от внешней угрозы. Статья 4 гласила:
"В случае вооружённого нападения в Европе на одно или несколько государств — участников  договора со стороны какого-либо государства каждое государство —  участник договора в порядке осуществления права на индивидуальную или коллективную самооборону, в соответствии со статьёй 51Устава Организации Объединённых Наций, окажет государству или государствам, подвергшимся такому нападению, немедленную помощь, индивидуально и по соглашению с другими государствами — участниками договора, всеми средствами, какие представляются ему необходимыми, включая применение вооружённой силы".
Этот документ был подписан на 6 лет позже, чем договор о Североатлантическом союзе. То есть Сталин не видел нужды в симметричном ответе на западный отказ от антигитлеровского сотрудничества. Выполнялись обязательства по Ялте и Потсдаму. Не тронули еретика Тито, закончили гражданскую войну в Греции. Ещё  более значимой была позиция по будущему нейтральной Австрии и преодолению раскола Германии. Хотя ГДР была официально  провозглашена в 1949 году в ответ на решение о создании ФРГ, в советских документах вплоть до конца 1955 года фигурировали Германия и её земли как нечто единое.
Почему же преемники Сталина — Маленков, Хрущёв, Булганин — пошли на заключение Варшавского договора? Вряд ли обладатели крупнейшей в Европе сухопутной армии с атомной и водородной бомбами рассчитывали на помощь приграничных государств. Вряд ли они опасались, что на советского монстра набросится кто-либо извне. Но одну угрозу они видели с подачи подвластных восточно-европейских правителей, которые прибыли в освобождаемую Европу на броне советских танков.
17 июня 1953 года произошло восстание немецких рабочих. Пролетариат Восточной Германии не вынес режима Г.П.У (так советские специалисты, работавшие в ГДР, называли тройку местных лидеров — Гротеволя, Пика, Ульбрихта).
После смерти Сталина, увидев слабость новых советских вождей, правители наших сателлитов решили обезопасить себя по части внутренних протестов. Именно они продавили идею нового  блока как гарантию удержания власти у себя дома. Их интересовал всего один аспект, нуждавшийся в международно-правовом оформлении: пребывание советских войск, необходимость в котором можно объяснить внешней угрозой, а на практике использовать против внутреннего врага.
Ни восточно-германское Г.П.У., ни польский Болеслав Берут, ни венгерский Матиас Ракуши не просчитались. И хотя позднее их персонально рука Москвы убрала с политической сцены, режимы, подкреплённые по Варшавскому договору советскими штыками, устояли вплоть до Горбачёвской  капитуляции.
Осенью 1956 года формула сработала в Венгрии, в августе 1968 года — в Чехословакии. Протесты в Польше 1956, 1970 и 1981 годов были местным начальством купированы только благодаря тому, что оппозиция, организованная и стихийная, понимала: перейди грань — и появятся танки, причём не только советские, но и от братьев-солагерников. В 1968 году в Чехословакию достаточно громко входила моторизованная часть ГДР. Из установленных на бронемашинах громкоговорителей на чешском языке с характерным акцентом разносилось: "Внимание! Идёт немецкая армия!". Видимо, союзникам по Варшавскому договору хотели о чём-то напомнить.
На Западе, нервно мирившемся с нашими эскападами, подобную практику назвали "доктриной Брежнева". Суверенитет отдельного социалистического государства ограничивался в интересах более широкого содружества, а точнее интересах того, кто в этом содружестве верховодил. И силовые методы применялись не к внешнему врагу, а к своим, которые себе на беду захотели стать чужими.
Логично предположить, что, возрождая и перенацеливая Варшавский договор, западные партнёры берут на вооружение и это достижение старокремлёвских интеллектуалов. Трудно представить, чтобы кто-то всерьёз подозревал Россию в стремлении напасть на Прибалтику и Польшу. Однако внутренний хаос в этих странах вполне реальная перспектива. Эти страны давно уже не в лучшей  социально-экономической форме. Большая часть промышленности (в Польше это 70%) пропала. Свойственная социалистической поре благотворительность по отношению к образованным классам исчезла. Сельхозпроизводство в результате общезападных санкций лишилось ненасытного российского рынка. Излишки молодого активного населения пока удаётся сбагрить в другие страны, но Брексит грозит повернуть поток вспять: и поляки, и прибалты в силу особенностей школьной языковой подготовки в массе своей могут рассчитывать на подработку только в Великобритании. А теперь вот получают там от соседей письма: "Убирайтесь!".
Так что батальоны, бессмысленные с точки зрения защиты от мнимой российской угрозы, вполне могут понадобиться для сдерживания внутренних конфликтов. То, что на западе Европейского союза выливается:  в "ночь на ногах" (Франция), протестный референдум (Великобритания) или мирное голосование за популистские партии (Греция и Испания), — то на его восточном фланге может вылиться в жёсткий насильственный процесс.