Григорий Константинопольский: «»Пьяная фирма» — это былина»


19 декабря в 22.00 на канале ТНТ состоится премьера сериала «Пьяная фирма». Уникальный случай: этот 4-х серийный фильм показали сперва зрителям российских фестивалей — в Омске, Выборге, Екатеринбурге, где он прошел с феноменальным успехом (и даже заслужил в кругах критиков негласное звание фильма года). В преддверии телевизионной премьеры мы поговорили с режиссером «Пьяной фирмы» Григорием Константинопольским о его творческом методе, Тютчеве, отношении к Борису Ельцину, свободе и патриотизме.

В интервью нашему изданию Михаил Ефремов заявил, что «Григорий Константинопольский ничего не умеет, кроме как быть режиссёром».

Во-первых, это не так уж и мало – воспринимаю как комплимент. А во-вторых, словам Миши Ефремова не всегда стоит придавать большое значение.

На презентации сериала вы с Михаилом Олеговичем устроили обмен колкостями и шутками в адрес друг друга. Это и есть творческий метод вашего дуэта?

Я его знаю очень давно, наверное, лет 30. И у нас было столько смешных историй, и несмешных, что сложно понять, где у нас метод, а где уже судьба.

Кажется, что сюжет «Пьяной фирмы» родился из какой-то байки, городской легенды…

Нет, это абсолютно авторская история, я сам её придумал и написал.

Но звучит она как народное творчество, своего рода сказка.

Это же хорошо. Не могу сказать, что фильм делался сознательно как сказка, я бы сказал, что это — былина.

То есть современные богатыри – они такие, со шприцом и капельницами?

Они разные, и в том числе и такие.

«Пьяная фирма» структурно и по системе персонажей напоминает сериал «Во все тяжкие», это — верная оценка?

Вам, наверно, видней. Я обожаю «Во все тяжкие», считаю, что это выдающаяся работа. Да, там тоже два человека, один молодой, другой немолодой, они ведут нелегальный бизнес, а что ещё?

Главному герою очень нужны деньги, он использует свои профессиональные супервозможности и становится над законом, пусть даже, в нашем случае, над законом неизбежного похмелья…

Деньги нужны всегда, одному на одно, другому – на другое, а кому не нужны деньги? Мне вот очень нужны, но я же не становлюсь от этого копией Хайзенберга.

В вашей фильмографии после «Самки» была пауза длиною в пять лет. С чем она была связана?

У меня всё время паузы. После «Восьми с половиной долларов» я не снимал 10 лет.

Что делает режиссёр, когда у него пауза? Лежит на диване дома?

Да. Лежит и размышляет. Иногда ходит со своими проектами в различные государственные структуры и просит денег, а ему отказывают.

Вы подавали заявку в Фонд Кино на продолжение «Восьми с половиной долларов», но вам отказали. Нет желания подаваться с этой идеей снова?

Я подаюсь с 90-го года, вы думаете, это проблема сегодняшнего времени? Поддержку получают люди определённого сорта. Удобные для чиновников. Я не имею в виду режиссёров, я имею в виду продюсеров, потому что режиссёры у нас поддержки не получают. Находить общий язык с продюсерами мне тяжело. Потому что сегодня режиссёр – это, как правило, человек, который знает только одну фразу: «Чего изволите?». Талантливые и свободные люди не нужны, нужны верные и послушные.

На «Пьяной фирме» вы так или иначе смогли найти с продюсерами общий язык. Как вам удалось уломать Юрия Сапронова и Игоря Мишина на это?

Я никого не уламывал. Мне это не нужно. Я предложил, и предложение было принято. Дальше началась совместная работа, в которой неизбежно есть трения, спорные ситуации, но они решаются, если все участники процесса адекватные люди.

Есть сплетня, что они дали вам добро только потому, что вы пообещали собрать суперзвездный каст. Как это вам удалось? Если бы все актёры получали бы у вас стандартные гонорары, то этот сериал стоил бы дороже «Софии»…

Я просто сказал, что у меня будет много интересных артистов. У меня всегда снимаются интересные артисты, если вы заметили. Зачем нам нужно было кому-то что-то обещать? Но я благодарен артистам, что большинство из них снялось не за те деньги, за которые обычно работают, это факт. Им нравился материал. Люди соглашаются на материал, а деньги в этом случае уже на втором месте.

Критики отмечают очень интересную работу Ивана Макаревича. Как вам удалось его раскрыть и вывести на новый для него актёрский уровень?

С ним просто не умеют работать, а у меня получилось, мне повезло. Я нашёл к нему подход во время проб. Он блестяще играл, на мой взгляд. Ему надо показывать и объяснять, что происходит в кадре, все нюансы и подводные линии, и если ты сделаешь это как надо, то у него всё получится идеально.

В фильме много отсылок к 90-м, духу свободы, фильмам того периода: «Даунхаусу», «ДМБ» и тем же «Восьми с половиной долларам», да и сцена с Ельциным и Майклом Джексоном [в исполнении Ингеборги Дапкунайте]. Это всё-таки ностальгическое кино? И почему Борис Николаевич? Учитывая актуальную новостную повестку, он – фигура весьма неоднозначная…

Он всегда был неоднозначным, и дело совсем не в новостной повестке. Это попытка разобраться в жизни моего героя и в своей собственной. Неудобные вопросы самому себе. Дух свободы… Была ли у нас тогда свобода? Кто её оценил, кому она нужна была, это — большой вопрос. Многие оказались к ней не готовы. И что такое – была та свобода? Свобода для людей? А может быть, свобода для денег? Многие скажут, что экономика и свобода – это одно и то же, но я так не считаю. Я не принимаю систему, при которой деньги стали религией и главной ценностью жизни.

Может быть, была свобода от денег? В 98-м году фильм можно было снять за 100 тысяч долларов… Сегодня все просят минимум миллион.

Свобода от денег?! Деньги стали религией общества именно в 90-ые. А кино… В начале десятилетия было совсем не до кино. Я не мог запуститься 10 лет. Мой дебютный студенческий фильм вышел в 89-м году, а «Восемь с половиной долларов» только в 99-м году, два кризиса прошло с тех пор. К Ельцину у меня неоднозначное отношение. У него был такой карт-бланш и кредит доверия от народа… Тогда в России был уникальный шанс сделать страну для Человека… Но все закончилось опять винтиками для системы. Впрочем, я не сваливаю только на него одного вину за ошибки – в них есть и вина каждого из нас. Если мне, что-то не нравилось, например, выборы 96-го года, то я себя сам уговаривал и успокаивал: «Ничего-ничего, зато не будет коммунистов – не важно каким способом». При Ельцине было слишком много ярких поступков, громких заявлений, красивых слов, резких движений, много вихря, а больше всего — иллюзий, которые рухнули, обернувшись суровой серой реальностью по итогу. И иронизируя над его образом в фильме, я прежде всего горько смеюсь над самим собой.

Но при этом, была очень плотная творческая среда, художники тусовались с бандитами, режиссеры с бизнесменами и так далее…

Среда была, но вопрос-то в другом. Вы понимаете, я, как и вся творческая богема того времени вместо того, чтобы быть гражданами, веселился и самовыражался, ни о ком не думая. Хорошо ли это было? Весело так уж точно, но я свое право думать и быть гражданином делегировал другим людям, которые руководили страной. Это свобода? Это просто удобное времяпрепровождение. Женя Гиндилис, продюсер, он как-то сказал хорошую фразу: «Если бы я знал о 90-х то, что я знаю сегодня, я бы жил по-другому». Понимаете?

Режиссеры делятся на два типа: одни сидят в зале во время премьеры, а другие уходят. Вы относитесь к первым. Как вам реакция зрителей?

Премьера телевизионного продукта — это странное мероприятие. Здесь люди несколько доброжелательнее, плюс артисты, продюсеры, группа, их друзья и знакомые, поэтому такая реакция. Существует ещё энергетика зала, а это телевизионный продукт, который все будут смотреть дома, в кругу семьи и реакция будет возможно совсем другой.

И что делать режиссеру с этой реакцией? Он должен вступать во все споры на Фейсбуке?

Каждый должен делать так, как он считает нужным.

А если вас обвинят, например, в пропаганде алкоголизма, и скажут, что вы сняли чернуху про «рашку- г…шку»?

Какая пропаганда? Герои занимаются тем, что они выводят людей из запоя.
И если серьезно, то здесь идёт речь вообще о другом. Это история про раскаявшегося отца, который бросил свою дочь, а то, как он зарабатывает деньги, — это просто способ. Дело вообще не в алкоголизме, он в фильме лишь предлагаемые обстоятельства, чтобы раскрутить эту историю. И чернухи нет никакой, я терпеть не могу чернуху. Здесь всё сделано чуть-чуть на подушечке, чуть-чуть с иронией, чуть-чуть с сарказмом, (а иногда и совсем не чуть-чуть) здесь «по серьёзке» нет ничего, кроме боли героев и финала картины… Бытовая правда, соцреализм – не моё. Я абсурдист, наполненный любовью к России. Это не значит, что надо, высунув язык, слюни пускать по любому поводу, предложенному системой, – то, что сегодня называется патриотизмом.

Что такое патриотизм? Вот у вас есть площадка, где вы можете сказать: патриотизм – это вот так, так и так.

Послушайте — патриотизм, это любовь к Родине (не путать с государством) Для меня Родина — это моя семья, дом, где я вырос, моя мать, мой сын, мои друзья, это великая русская литература. Я патриот великой русской литературы, великой русской культуры. Вот она — моя Родина.

Герой Ефремова постоянно цитирует Тютчева, почему именно его?

Это лишь прикладная задача, чтобы показать, что он бич – просто характеристика героя… Знаете, что такое бич? Бывший интеллигентный человек. Как бомж есть, так есть и бич. А всё это стихотворение – вы помните, о чём оно? «Как дымный столп белеет в вышине, / Как тень внизу скользит неуловима, / Вот наша жизнь, – промолвила ты мне, – / Не светлый дым, блестящий при луне, / А эта тень, бегущая от дыма»… Это стихотворение прекрасно передает, насколько всё в жизни эфемерно, бессмысленно и неочевидно..

У сериала получился очень неожиданный финал, со вкусом Дэвида Линча. Почему вы решили его сделать именно таким?

Потому что у такого героя, как мой, не может быть хеппи-энда, к сожалению. Судьба настигает его… Он изгой. Он Евгений, который убегает от Медного всадника.. Или помните — «Я уйду, меня пушинкой ураган сметёт с ладони». Вот он – эта пушинка и есть, тень, бегущая от дыма..

Григорий Штучный — ваше альтер-эго? И вот он, режиссёр, в четырёх сериях? И что такое «быть режиссёром» в вашем случае?

Он моё альтер-эго лишь отчасти, а отчасти – герои Макаревича и Боярской и вообще все другие персонажи. А быть режиссером для меня, это уметь создавать абсолютно новый мир, в котором люди видят себя как в зеркале.

По теме: ( из рубрики )

    Оставить отзыв

    Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

    *
    *

    четыре − 4 =

    Нашли на сайте:
    Top